Который кот подряд. Евгения Малинкина

дал мне дневник той дамы, помнишь, я говорила, и ждал, когда прочитаю, хотел мне что-то рассказать. Ты не знаешь что?

      – Могу только догадываться. Он тут всем надоел с этой историей столетней давности. Так что спроси любого, тебе подробно обо всём расскажут.

      – А ты?

      – Я тоже могу. А ты прочитала дневник?

      – Нет, но…

      – Не принимай всё так близко к сердцу. – Филипп перешёл на шёпот и приложил Дашину руку к своей груди. Отчего у Даши если и были вопросы, то тут же вылетели из головы. – Прости, что не смог прийти вчера на ужин. Был срочный вызов, пришлось ехать в Аннолово, там у одной пациентки телёнок родился. У меня не было твоего телефона.

      – У кого родился?

      – У пациентки. – Филипп улыбнулся. – У коровы, конечно. Так ты на меня не сердишься?

      – Нет, не сержусь, разве только утка осталась недовольна.

      – Ну, с уткой мы как-нибудь договоримся.

      Мальчуган на трёхколёсном велосипеде, чуть не сбив Дашу с ног, пронёсся мимо, следом за ним ковылял дед.

      – Мишенька, стой! Остановись у мостика. Сам не въезжай. Стой, тебе говорят! Вот негодник!

      Мальчишка не слушал, он съехал с дорожки на травяной склон и покатился вниз к реке. Филипп кинулся за ним и нагнал у самой кромки воды. Когда подоспел дед, мальчишка уже стоял перед мостиком, готовый к новым подвигам.

      – Спасибо вам, Филипп Гюнтерович, сладу с ним нет, а родители только завтра приедут. Жду как манны небесной. Пойдём-ка, Миша, обратно, накатался уже.

      Дед с внуком двинулись обратно.

      – Тебя тут все знают? – спросила Даша.

      – Ну, не все, конечно, а местные, у кого живность есть. Знаешь, пойдём направо, там меньше людей, а то тут как на Невском.

      По едва заметной в траве тропинке они поднялись наверх и очутились в забытой части парка. В тишине старых лип пряталось солнце, где-то вдали играла музыка.

      – Ты знаешь здесь все закоулки?

      – Без исключения! Моя мама когда-то работала экскурсоводом. Павловск, Пушкин, пригороды Ленинграда, а я всё лето жил у бабушки в Павловске.

      – Интересно, наверное, она тебе много рассказывала.

      – Так, иногда. Обычно она так уставала, что даже просто говорить не могла, не то что рассказывать.

      – А сейчас твоя мама где?

      – С внуками сидит.

      Филипп поймал Дашин взгляд.

      – Моя младшая сестра родила сразу двоих.

      – Здорово.

      – Отец влюбился в маму, когда она вела экскурсию. Увидел – и всё, понял, что это она.

      Филипп пристально посмотрел на Дашу.

      – Потом начались всякие сложности, из комсомола выгнали, хоть ГДР нам и дружественная страна. Мама туда уезжать наотрез отказалась. Отец остался здесь. А из экскурсоводов мама давно ушла. Представляешь, поймала себя на том, что, выходя из городского автобуса, поклонилась и поставленным голосом попросила задавать вопросы по экскурсии, пригласила приезжать в Павловск, сказала, что нет ничего правильней и приятней, чем прогулка по Павловскому парку. Вышла и побоялась