Барабаны осени. Диана Гэблдон

рукопожатием, оценивая друг друга. Карие глаза доктора смотрели тепло, но все же цепко.

      – Бри, солнышко, не хочешь возложить руки на эту развалину и оживить ее? – Доктор ткнул пальцем в сторону здоровенного телевизора, который безмолвно ожидал своей участи. – Вчера работал отлично, а сегодня… пф-ф!

      Брианна с сомнением уставилась на несчастный телик и достала из кармана швейцарский армейский нож.

      – Думаю, могу проверить контакты. – Она извлекла из ножа отвертку. – Сколько у нас времени?

      – Полчаса, наверное. – В дверях кухни возник коротко стриженный студент и окинул взглядом компанию, сгрудившуюся у стола с крошечным черно-белым телевизором.

      – Продолжаем репортаж из Центра управления космическими полетами в Хьюстоне. Посадка ожидается через тридцать четыре минуты… – Взволнованный голос комментатора утонул в возбужденных возгласах зрителей.

      – Ладно, ладно. – Доктор Абернэйти опустил руку Роджеру на плечо. – Значит, можно пропустить по стаканчику. Виски… шотландский, мистер Уэйкфилд?

      – Прошу, зовите меня Роджер.

      Абернэйти щедро плеснул янтарной жидкости в стакан и протянул гостю.

      – Уверен, что вы пьете не только воду.

      – Вы правы.

      В стакане оказался самый настоящий «Лагавулин». Роджер с одобрительным видом сделал глоток, и доктор улыбнулся.

      – Подарок от Клэр, мамы Бри. Отлично разбиралась в виски. – Он покачал головой, предаваясь воспоминаниям, и приподнял стакан.

      – Slàinte, – тихо произнес Роджер и коснулся его стакана своим, прежде чем отпить.

      Абернэйти прикрыл глаза в безмолвном восхищении… вот только виски или женщиной, Роджер понять не мог.

      – Живая вода, правда? Я всерьез верю, что этот напиток и мертвого поднимет. – Доктор почтительно поставил бутылку обратно в бар.

      Многим ли Клэр делилась с Абернэйти? Наверняка, подумал Роджер. Доктор вновь взял стакан и уставился в него долгим взглядом.

      – Отец Бри умер, поэтому я возьму на себя эту роль. Как считаете, у нас осталось время на допрос с пристрастием, прежде чем там прилунятся, или вы сразу все выложите?

      Роджер вскинул бровь.

      – Ваши намерения, – пояснил доктор.

      – Хм. Исключительно благородные.

      – М-да? Я звонил Бри, чтобы уточнить насчет сегодня. Она не взяла трубку.

      – Мы были на кельтском фестивале в горах.

      – Ага. Я перезвонил в одиннадцать вечера. Потом в полночь. Результат тот же. – Взгляд доктора оставался цепким, но тепла в нем порядком поубавилось. – Бри одна, – сказал он, поставив с негромким стуком стакан. – И ей одиноко. И она хороша собой. Мне не хотелось бы, чтобы кто-то этим воспользовался, мистер Уэйкфилд.

      – Могу сказать то же самое… доктор Абернэйти. – Роджер осушил стакан и твердо опустил его на стол. Щеки горели, и отнюдь не из-за «Лагавулина». – Если вы полагаете, что я…

      – Говорит Хьюстон! – рявкнул большой телевизор. –