Эхо прошлого. Диана Гэблдон

бумаги. Папка была пробита, и через отверстие пропущена короткая веревка, удерживающая предмет внутри.

      – Вы меня удивляете, мистер Норрингтон, – учтиво сказал Грей и потянулся к папке. – Все же дайте взглянуть, что там у вас, и, возможно…

      Норрингтон прижал пальцами папку к столу и на миг нахмурился, пытаясь создать впечатление, что официальные секреты нельзя раскрывать первому встречному. Грей улыбнулся.

      – Да ладно вам, Артур, – сказал он. – Если хотите узнать, что мне известно о нашем загадочном мистере Бичеме, – а я в этом не сомневаюсь! – то покажете все, что на него есть, до последней буквы!

      Норрингтон чуточку расслабился, с неохотным видом убрал руку, скользнув пальцами по папке. Грей взял ее, приподняв бровь, и открыл. Объемный предмет оказался маленьким холщовым мешочком. Кроме него, внутри оказалось несколько листков бумаги, и все. Грей вздохнул.

      – Плохо работаете, Артур, – с упреком произнес он. – Существуют целые завалы из бумаг, имеющих отношение к Бичему, а также множество ссылок на его имя. Конечно, в последние годы он исчез из виду, но кто-то должен был проверить!

      – А мы так и сделали, – ответил Норрингтон с необычной ноткой в голосе, отчего Грей резко поднял голову. – Старина Крэббот вспомнил имя, и мы проверили. Все материалы исчезли.

      Плечи Грея свело, словно по ним ударили плетью.

      – Странно, – спокойно сказал он. – Ну, тогда…

      Он склонился над папкой, хотя ему потребовалось какое-то время, чтобы успокоить скачущие мысли и понять, на что он смотрит. Едва Грей сосредоточился на странице, как взгляд выхватил из текста имя «Фрэзер», и сердце сжалось.

      Уф, не Джейми Фрэзер. Грей медленно вдохнул, перевернул страницу, прочел следующую, вернулся назад. Всего четыре письма, только одно расшифровано полностью. Еще одно начато – на полях чьи-то предварительные заметки. Грей сжал губы: в свое время он был хорошим дешифровщиком, но уже давно отошел от дел и понятия не имел о современных идиомах, которые используются французами, не говоря уже о характерных для каждого конкретного шпиона выражениях. К тому же очевидно, что письма писали по меньшей мере два разных человека.

      – Я их просмотрел, – заявил Норрингтон, и Грей, подняв взгляд, обнаружил, что Артур уставился на него выпученными светло-карими глазами, словно жаба на сочную муху. – Еще не расшифровал как положено, но имею представление, о чем там говорится.

      Что ж, Грей уже принял решение и пришел сюда, готовый все рассказать Артуру, который умел хранить молчание лучше, чем кто-либо из его прежних коллег по «Черному кабинету».

      – Бичем – это не кто иной, как Персиваль Уэйнрайт, – сказал Грей без обиняков, удивляясь, почему он хранил в секрете настоящее имя Персиваля. – Он британский подданный, армейский офицер, которого арестовали по обвинению в содомии, но не осудили. Считалось, что он умер в Ньюгейтской тюрьме, пока ждал суда, но…

      Он