Эхо прошлого. Диана Гэблдон

не стал дожидаться объяснений, извинений или предложения компенсации, а выхватил из-за двери дубинку и погнался за Уильямом по переулку, громко и непонятно ругаясь на языке, очень похожем на немецкий.

      Все эти злоключения привели к тому, что Уильям некоторое время блуждал по загонам для свиней, брел мимо лачуг и зловонных причалов, пока наконец не попал в нужный район, где и обнаружил Адама, который метался по переулку, стуча в двери и выкрикивая его, Уильяма, имя.

      – Не стучи сюда! – встревоженно предупредил он, увидев, что кузен собирается штурмовать дверь вооруженного дубиной немца.

      У Адама явно отлегло от сердца, когда он удивленно повернулся к Уильяму.

      – Вот ты где? Все в порядке, старина?

      – О да! Замечательно.

      Уильям сильно побледнел и чувствовал, что весь покрыт липким холодным потом, несмотря на изнуряющую жару летней ночи, но острое недомогание прошло после того, как желудок очистился, а сам процесс возымел еще одно благотворное действие – Уильям протрезвел.

      – Я думал, тебя убили или ограбили в подворотне. Я бы никогда не посмел взглянуть в глаза дяде Джону, если бы пришлось рассказать ему, что это я во всем виноват.

      Они пошли по переулку обратно, к красным фонарям. Все их приятели разбрелись кто куда, но доносящийся из борделей грохот и звуки кутежа свидетельствовали, что воодушевление никуда не исчезло, а просто сменило дислокацию.

      – Тебя там достойно обслужили? – спросил Адам, мотнув подбородком в сторону, откуда пришел Уильям.

      – О, прекрасно. А тебя?

      – Ну, вряд ли бы она удостоилась хотя бы одного абзаца в списке Харриса, но для такой дыры, как Нью-Йорк, вполне сносно, – вынес приговор Адам. Небрежно завязанный платок болтался на его шее, и Уильям заметил, что одна серебряная пуговица на мундире кузена исчезла. Сам же Адам продолжил:

      – Но могу поклясться, что видел парочку из этих шлюх в лагере.

      – Неужели сэр Генри поручил тебе сделать перепись всех полковых девок? Или ты провел среди них так много времени, что знаешь всех их в…

      Уильяма прервал необычный громкий шум из одного заведения дальше по улице. Вместо добродушных пьяных выкриков из борделя доносился взбешенный мужской рев вперемешку с пронзительным женским визгом.

      Уильям с Адамом переглянулись и, не сговариваясь, пошли в ту сторону.

      Чем ближе они подходили, тем сильнее становился шум, и когда кузены поравнялись с самым дальним домом, из него в переулок высыпало несколько полуодетых солдат, а вслед за ними – здоровяк лейтенант, который волок за руку полуголую шлюху. Он тоже участвовал в недавней попойке, но Уильям не запомнил его имени.

      На лейтенанте не было ни мундира, ни парика; мощные плечи и темные, коротко стриженные волосы, которые низко росли надо лбом, придавали ему вид быка, готового броситься в атаку. Он и вправду бросился: развернувшись,