Эхо прошлого. Диана Гэблдон

превратился мой замечательный медицинский саквояж с изящными инструментами и множеством бутылочек, я перебрала кучку спасенных остатков моей хирургической. Помятый цилиндр микроскопа. Три почерневшие от огня керамические банки, одна из которых была без крышки, а другая треснула. Большая жестянка гусиного жира, смешанного с камфарой, сейчас почти пустая после долгой зимы с простудами и кашлем. Стопка обгорелых страниц, вырванных из журнала с медицинскими записями, который начал еще Дэниел Роулингс, а я продолжила. Мое настроение слегка улучшилось, когда среди спасенных листков обнаружился один с рецептом особенного слабительного, изобретенного самим доктором Роулингсом.

      Это было одно из немногих его средств, которое оказалось весьма действенным. Я давно уже знала точную формулу наизусть, но порадовалась, что теперь у меня есть напоминание о докторе. Я никогда не встречалась с Дэниелом Роулингсом в реальной жизни, но он стал моим другом с того самого дня, как Джейми вручил мне его медицинский саквояж и журнал для записей. Я бережно сложила листки бумаги и положила в карман.

      Большинство моих трав и готовых снадобий погибли в огне вместе с глиняными кувшинами, стеклянными флаконами и большими чашами с питательным бульоном, в которых я выращивала пенициллиновую плесень. И хирургическими пилами. У меня оставался один скальпель и почерневшее лезвие малой ампутационной пилы. У нее сильно обгорела ручка, но я не сомневалась, что Джейми сделает новую.

      Жители Риджа щедро поделились с нами тем немногим, что осталось у них в конце зимы. Мы собрали достаточно еды в дорогу, а многие женщины принесли кое-какие хозяйственные мелочи. У меня были баночки с лавандой, розмарином, окопником и семенами горчицы, две драгоценные стальные иголки, небольшой моток шелка, который я собиралась употребить для швов и как зубную нить (хотя и не упомянула о последнем способе использования тем двум леди, боюсь, их это бы оскорбило), а также весьма скудный запас бинтов и марли для повязок.

      Вот спирта хватало с избытком. Пожар не коснулся ни амбара с зерном, ни винокурни. Поскольку зерна для домашних нужд и на корм животных было более чем достаточно, Джейми бережливо перегнал излишки в очень мутный, но крепкий самогон, который мы собирались взять с собой в дорогу и обменивать в пути на необходимые товары. Впрочем, один небольшой бочонок оставили специально для моих нужд, и я аккуратно написала на нем «Квашеная капуста», чтобы ни один воришка не покусился на его содержимое.

      – А если на нас нападут неграмотные бандиты? – со смехом спросил Джейми.

      – Я это предусмотрела, – сообщила я, показывая ему закупоренный пузырек с мутной жидкостью. – Одеколон с запахом кислой капусты. Оболью им бочонок, как только увижу какого-нибудь подозрительного типа.

      – Значит, будем надеяться, что на нас не нападут бандиты-немцы.

      – Ты когда-нибудь видел немцев-бандитов? – спросила я.

      За исключением нескольких