Давай придумаем любовь. Вера Колочкова

автоматически повторила она за ним, проглатывая концы слов. И спросила вдруг, сама себе удивляясь: – А если бы я не знала, Олег? Если бы случайно тот разговор не слышала и не узнала… Ты бы не ушел, да?

      – Не знаю, Маш. Не знаю… Да и зачем сейчас рассуждать, что было бы, если бы да кабы… Как получилось, так получилось. Значит, так тому и быть. Вещи мне поможешь собрать, ладно?

      Она опять молча кивнула, с трудом соображая, о чем он просит. А Олег продолжил деловито:

      – Я ничего не возьму, только свои личные вещи, Маш. С одним чемоданом уйду. Надеюсь, ты не сомневалась в моей мужской порядочности, правда? И квартиру тоже делить не буду, не переживай.

      – Квартиру? – удивленно переспросила она, наморщив лоб. – Так это же мамина квартира, как бы мы стали ее делить…

      – Ну что ж! Если соображаешь в этом щекотливом вопросе, значит, все в порядке с тобой! – насмешливо проговорил Олег. – Вот и живи дальше с мамой в ее квартире! С мамой не пропадешь… Считай, что лишний балласт сбросила, от нахлебника избавилась! Правда?

      – Я никогда не считала тебя нахлебником, Олег…

      – Да ладно! Я что, не понимаю? Денег я мало в дом приносил, подарков дорогих тебе не дарил, теща меня дармоедом считает, я знаю!

      – Ну зачем ты так, Олег? Ты же знаешь, что это неправда. Мама никогда тебя ничем не обидела, по-моему. Наоборот…

      – Ладно, извини. Может, я не прав. К твоей маме у меня нет претензий. Да и к тебе тоже… Если уж и есть у меня какие претензии, так только к самому себе.

      – А что же я Павлику скажу, Олег? И как я это ему скажу?

      – Да нормально, как… Я ведь его не бросаю, он всегда будет моим сыном. Так ему и объяснишь…

      – Может, ты сам ему объяснишь?

      – Да. Конечно, объясню. Я думаю, мы будем часто с ним видеться. Потом объясню… А сейчас я просто уйду, Маш. Пусть Павлик думает пока, что я из командировки не вернулся. Я потом ему все объясню… Так поможешь мне вещи собрать, ладно? И как-нибудь… Побыстрее? Вдруг Татьяна Петровна вернется? Начнет тут над нами рыдать-причитать… Где у нас большой чемодан, Маш?

      – На антресолях в прихожей.

      – Да, точно. Пойду достану…

      Потом они молча собирали ему чемодан. Маша аккуратно складывала рубашки и брюки, сосредоточившись на этом занятии. Будто от этого зависело что-то важное. Будто имело значение, останутся ли складки на рубашках и брюках, когда неведомая разлучница станет их разворачивать у себя дома и устраивать в свой шкаф…

      Она даже вышла в прихожую, чтобы проводить Олега. Не плакала, только смотрела будто в пустоту. И не слышала, что он ей говорил. Ведь говорил же что-то! Наверное, то же самое, что и давеча… Что они не могут жить вместе после всего случившегося… Что любит другую, а ее больше не любит. И правда, лучше не слышать, не надо! Пусть уходит уже…

      И потом, когда за Олегом закрылась дверь, тоже не плакала. Сидела, думала горестно, как же она скажет обо всем Павлику. И маме…

      Когда в прихожей хлопнула дверь, направилась туда как сомнамбула, натянув на лицо вымученную улыбку. Мама, глянув на нее, только