Генрих. Алла Артемова

на которой не было даже намека на женские прелести. Судьба порой преподносит человеку такие сюрпризы, о которых он не смеет даже мечтать. Именно таким сюрпризом для дяди Рудольфа было маленькое хрупкое двадцатилетнее создание – студентка по имени Бетти. Дядя Рудольф без памяти влюбился. Это было сильное чувство, которому он не стал противиться. Он развелся с женой и, прихватив маленький чемодан, вместе с Бетти уехал в Швейцарию.

      Старый барон в ответ сыну хотел что-то сказать, но, похоже, передумал и твердой походкой с высоко поднятой головой покинул гостиную. Оказавшись в коридоре, он тяжело вздохнул и прижал руки к груди.

      – Швейцария… Швейцария… – со злостью тихо прошептал он, и его руки медленно сжались в кулаки.

      А тем временем Генрих, раскачиваясь на стуле, наблюдал за Барбарой, которая проворно убирала посуду со стола.

      – Ну что наша русская? Как она? – спросил он и, прикрыв рукой рот, громко зевнул.

      – Русская?! – Барбара чуть не выронила тарелку из рук. – Так значит…

      – Ничего не значит, – оборвал Генрих горничную. – Отвечай на вопрос.

      – Генрих, зачем ты это сделал? Я не могла даже предположить, что ты способен на такое…

      – Заткнись! Меня не интересует твое мнение о моих поступках.

      – Бедная девушка, – не унималась Барбара и скорбно потупила взор. – Ей было очень плохо, в течение ночи она несколько раз теряла сознание. Я хотела даже позвать врача.

      – Ты слишком много берешь на себя, Барбара. Предупреждаю: если отец узнает о русской, ты об этом пожалеешь. Ты все поняла?

      – Да, – тихо произнесла Барбара.

      – Вот и прекрасно, – Генрих прищурил глаза. – Завтра вечером, как только стемнеет, приведешь русскую ко мне в спальню.

      – Но, Генрих… – воскликнула Барбара. – Девушка очень слаба, она не может даже встать.

      – Я сказал завтра, – глядя прямо в глаза горничной, стальным голосом произнес Генрих.

      Барбара плотно сжала губы, вытерла со стола и покинула гостиную. Генрих, скрестив руки на груди, еще долго и неподвижно сидел, уставившись в окно. В три часа пополудни на небе стали сгущаться черные тучи, и вскоре крупные капли дождя вперемежку со снегом забарабанили по стеклу. Налетевший порывистый ветер настойчиво завывал за окном, трепал ветки деревьев и кустарников и кружил по небу карусели из туч. Генрих прикрыл глаза и мысленно погрузился в прошлое. Прошлое!? Временами он сомневался, было ли оно у него вообще.

      Ганс приехал поздно ночью. Генрих его уже не ждал.

      – Извини, друг, за поздний визит, – Ганс устало откинулся в кресле и, сладко потянувшись, провел рукой по волосам. – Я два раза попадал в перестрелку, еле ноги унес. Кругом творится черт знает что.

      – Хочешь что-нибудь выпить? – спросил Генрих, и его рука потянулась к столику, на котором стояли бутылка водки и полбутылки коньяка.

      – Да, я бы выпил немного водки, если не возражаешь.

      – Хорошо. Осталось всего несколько бутылок,