Поражение Федры. Лора Шепперсон

отцом вельможами. Последние порой являлись во дворец с детьми – чаще с сыновьями – в надежде пробудить во мне с сестрой любовь или хотя бы несвоевременную страсть, за счет чего повысить свой статус при дворе.

      Нас обучали основам бухгалтерского учета, и мы с сестрой скрепя сердце выводили цифры, подсчитывая рабов. Учились мы неохотно и, боюсь, для нашего учителя, пожилого раба, были сущим кошмаром. Ариадне, при всей ее красоте, не терпелось выскочить на свежий воздух и пострелять из лука по мишеням. Чего хотелось мне? Мной тоже владело совсем не женское желание – рисовать.

      Крит славился множеством вещей. Гости восхищались архитектурными элементами Кносского дворца, подземными бассейнами, роскошными комнатами, даже нашей проточной водой. Подозреваю, что порой вельможи являлись пред очи отца, только чтобы окунуть руки в фонтан и увидеть, как грязная вода в каменных резервуарах сменяется чистой. Это вызывало у них детский восторг. Кносс был центром цивилизации, и мы понимали, что нам посчастливилось жить в нем. Или нам казалось, что мы это понимали: по-настоящему осознаёшь, насколько тебе с чем-то повезло, лишь когда это потеряешь.

      Но прежде всего Кносский дворец славился фресками. Монументальные изображения, покрывавшие почти все стены, поражали своей красочностью и искусной прорисовкой. Случалось, посетители дворца пытались ощутить гладкость листьев, оглаживая их ладонями, или почувствовать сладость капающего с ложки меда, проводя по ней языком. Составляющие красок хранились в строгом секрете, известном лишь кносским художникам, не желавшим открывать чужеземцам свои рецепты.

      После долгих и слезных уговоров отец уступил мне, позволив расписать внешнюю стену нашей с сестрой спальни. Мама тогда пришла в ужас: юной девушке не пристало заниматься живописью. Но я обожала свой рисунок – неестественно изогнутых грифонов в розоватых и персиковых оттенках. Каждую свободную минуту я хвостиком следовала за художниками, мечтая получить дозволение поработать с ними.

      На большей части фресок красовался знаменитый символ Крита – Критский бык. Меня он никогда не вдохновлял, хотя я ни за что не поделилась бы этой мыслью с другими. Учитель неустанно повторял, что мы потомки этого быка, в образе которого предстал сам Зевс, чтобы похитить нашу бабушку, Европу. От их союза и родился наш отец.

      Поскольку Минос – сын бога Зевса, наша семья царила в Кноссе. Никто не осмеливался оспаривать это право, несмотря на уже почтенный возраст отца и отсутствие наследников мужского пола. Всем известно: боги своих не оставят.

      А мы были вдвойне благословенны. Ведь моя мама также божественного происхождения: дочь бога солнца Гелиоса. Ее история – добрая, без обмана и соблазнения – мне больше по сердцу. Гелиос женился на океаниде, и та произвела на свет четверых детей, в том числе мою маму. Ариадна предпочитала эту историю по другим причинам. Устав от уроков, она лукаво