Семья волшебников. Том 1. Александр Рудазов

тр-радиционное блюдо, подаваемое на Последний День, – отчеканил попугай, вышагивая по столу. – Глава семьи в этот день р-разр-резает птичью тушку лично, одар-ряя всех по своему р-разумению!

      – Ясно, – сказала Лахджа, беря нож.

      – Эй, минуточку, – возмутился Майно, тоже потянувшись к ножу. – Я глава семьи!

      – Ты не можешь быть главой семьи, – ухмыльнулась демоница. – Нож-то у меня.

      Дегатти рассмеялся, но хватки не ослабил, а его взгляд стал жестким.

      Енот невозмутимо расставлял тарелки с печеным бататом, нарезанными овощами и сыром. Появились соусники с разноцветными подливами, бутылка янтарного хошимирского и сок для Астрид. Засветились вечные свечи в бронзовых канделябрах.

      Енот Ихалайнен сегодня весь день готовил предбонадисное угощение. Завтра они пойдут гулять и будут принимать гостей, но сегодняшний вечер – только для семьи.

      Тем временем Лахджа и Дегатти продолжали сражаться за нож. Это почему-то стало принципиальным. Попугай тревожно переводил взгляд с одного на другого. Он курицу не любил, но вот батата и орешков ему хотелось. А трапеза не начнется, пока эти двое не…

      И тут в битву вмешалась Астрид. Ей хотелось того же, чего и всем – и она прыгнула в самый центр. Чуть ли не на нож. Дегатти и Лахджа одновременно вскрикнули, отшатнулись, перехватили Астрид и вместе рухнули на стол. Огромное блюдо подлетело кверху и сочная, ароматная, поджаристая курочка со свистом унеслась в окно.

      Она не погибла, ее спас Тифон. Боевой фамиллиар прыгнул следом и поймал тушку сразу тремя пастями. Но при всей своей преданности он оставался прожорливым псом…

      – Молодец, Ти… а-а-а…

      – Я поделюсь, – стыдливо сказал Тифон, передавая остальным свои вкусовые ощущения.

      – Фу, не надо!..

      – А я не чувствую! – заверещала Астрид, которая тут единственная не входила в фамиллиарную сеть и иногда из-за этого огорчалась.

      У Лахджи удлинилась рука, и она потянула за куриную ножку, которая торчала из пасти пса. Даже пока не обслюнявленная.

      Тифон зарычал. Его взгляд стал виноватым, но когда Лахджа снова потянула – он снова зарычал.

      Даже обретя разум, фамиллиары оставались животными.

      – Эх, какие вы идиоты, – сказал Снежок, ковыряя лапкой сыр. – Ихалайнен, мы тут единственные здравомыслящие лица. У тебя есть еще курица?

      Енот шваркнул тарелкой об пол. Он смотрел на этот разгром, и у него дрожала нижняя губа.

      – Да я приберу, – пообещала Лахджа. – А еду мы сейчас новую… закажем…

      – Не на… – начал Дегатти.

      Но было поздно. К услугам Лахджи всегда оставалось великолепное Ме Зова Еды. Обычно она им не пользовалась, потому что енот готовил вкуснее, а Майно почему-то настаивал, чтобы Зов Еды в доме не применялся. Но сейчас другого выхода явно нет, так что…

      На столе появилась птичья тушка. Сочная, ароматная, поджаристая и почти вдвое крупнее той, что исчезла в желудке Тифона.

      – О,