Связанные прошлым. Кора Рейли

обратно, когда направился в ванную и закрыл за собой дверь, отсекая растерянное лицо Валентины.

      Я разорвал галстук и бросил его на пол, после чего с той же жестокостью снял остальную одежду. Только когда я вошел под душ и испустил длинный вздох, почувствовав струи горячей воды на своем теле, я расслабился. Я взялся за свой ствол в надежде избавиться от кипящего во мне желания. Женщина, ожидавшая меня в нашей общей постели, хотела того, чего я не мог ей дать. Но и она еще не была готова дать мне то, чего хотел я. Скоро она поймет, что наши брачные узы будут только для вида, не более. Моя разрядка не принесла мне должного удовлетворения, не то чтобы я ожидал этого, но, когда я вернулся в спальню пятнадцать минут спустя, я чувствовал себя лучше, я вновь был спокоен и мог контролировать ситуацию. Валентина полулежала на кровати, элегантная, красивая. Я смотрел на нее, не в силах перестать это делать, но ее выражение лица снова напомнило мне, почему я так сильно старался контролировать себя. Я вытянулся рядом с ней, хотя ее запах будоражил мои ноздри, вновь рождая желание, которое я пытался подавить. Я встретился взглядом с Валентиной, когда она растянулась рядом со мной. Она выглядела смущенной и неуверенной, почти невинной, и это выбило меня из колеи, потому что я ожидал, что она будет другой. Потому что я женился на ней в надежде, что она будет другой.

      – Завтра мне рано вставать, – сказал я, выключая свет.

      Рядом со мной раздавалось ровное дыхание Валентины, ее запах все еще манил меня, но в темноте прошлое было сильнее моего желания, и воспоминания всплывали на черном полотне ночи. Осунувшееся лицо Карлы, ее хриплый последний вздох, страх и отчаяние в ее глазах и, наконец, облегчение, когда все закончилось.

      Часть вторая

      Данте

      Я избегал свою жену, как проклятый трус. Я гордился своей сдержанностью, но в ее обществе мне было видно, как я ошибался. Каждая ее новая попытка соблазнить меня разрушала еще один кусок моей стены.

      Валентина не сдавалась. Часть меня хотела, чтобы она продолжала свои неустанные попытки, пока я не проиграю битву. Другая, более сильная часть, хотела, чтобы она остановилась, пока я не показал ей, почему я так долго избегал брака. Наш первый поцелуй пробудил во мне то, что я с трудом мог обуздать – голод, такой необузданный и дикий, что он грозил пробудить те части моей натуры, которым не было места в браке. И поэтому я продолжал настаивать на своем. Ради себя, но больше всего: ради нее.

* * *

      Я уставился в темный камин. Последние угли угасли в отличие от пылающего во мне гнева. Было трудно определить источник моей злости. Большая его часть была направлена на себя, но часть – на женщину, которая этого не заслуживала. Валентина.

      Я злился на нее за желание, которое она порождала во мне. Она заставляла меня чувствовать себя не в своей тарелке. Я никогда не испытывал такого сексуального желания, такой потребности поглотить кого-то.

      Звук каблуков по деревянному полу привлек мое внимание, но я не повернулся.