Чекист. Тайная дипломатия – 2. Евгений Шалашов

неправ. Стоило поднять скандал, пожаловаться в вышестоящую организацию.

      – Я согласна, – неожиданно согласилась Мария Николаевна. – Если бы я уходила не в ВЧК, а на другую службу, так и бы и поступила, и мой директор бы сто раз пожалел, что не отдал мне мои кровные деньги. Но я решила, что не стоит поднимать шум, привлекать к себе лишнее внимание.

      – М-да, – протянул я. – Не знаю, что теперь с вами и делать.

      Самое интересное, что девушка права. Никто меня за язык не тянул, сам предложил. А когда я смогу оформить ее на службу, вывезу за границу? Неделя, как минимум. Мне нужно приказ издать, в штатку ее включить, в бухгалтерию сходить… На что ей жить это время? А я, самое смешное, даже заявления о приеме на работу у нее не взял, а нужно еще кучу бумаг заполнять, анкеты, опять-таки. И своей властью я дочку бывшего статского советника в штат не включу, здесь уже подпись Дзержинского потребуется. Но я не подумал, что она так вот сразу возьмет, да и уволится из школы и явится ко мне. Так что с меня взять, с контуженного, да еще и об лед ушибленного?

      – Кстати, я могу взять аванс продуктами, – заявила бывшая учительница, узрев банку тушенки. Ухватив жестянку загребущими ручонками, взвесила ее и с удовлетворением сообщила: – Фунтов двенадцать, не меньше. В школе такого в паек ни разу не выдавали, начальники зажимали.

      Тушенки конечно жаль, но я обреченно махнул рукой:

      – Забирайте.

      – А можно я ее прямо в рубахе возьму? – не унималась девица. – Она теперь уже ни на что не годна, а мне тащить легче.

      – Да хоть в кальсонах тащите, – буркнул я.

      Скрылась бы она с глаз долой, вымогательница. Пожалуй, в отдел я ее возьму, но заграницу она не поедет, оставлю в Москве под благовидным предлогом. Пусть товарищу Бокию делает переводы иностранных газет. Но вместо того, чтобы утащить «аванс» в свою норку, отставная училка спросила:

      – Владимир Иванович, а что вы такой невеселый? – Мне не хотелось объяснять ситуацию, делиться с нахалкой проблемами своего гардероба, но она уже догадалась сама: – Одежда вышла из строя? Ух ты, как вас собаки подрали.

      – Нет, это я от злости сам решил и шинель, и гимнастерку изгрызть. А теперь сижу вот, и думаю – может мне с вас ваше пальтишко снять, чтобы было в чем в город выйти?

      – Не налезет на вас мое пальто, – совершенно серьезно отозвалась девица. – Да и неприлично будет, если большой начальник в женской одежде по городу расхаживать станет. Может, вам следует обновить собственный гардероб?

      – Мысль очень дельная, товарищ Семенцова, – саркастически отозвался я, вытаскивая из мешка совзнаки и протягивая их девушке. – Посчитайте и скажите – на что этих денег хватит? Пальто можно купить, пусть и ношеное? Я тут малость от жизни отстал.

      Совзнаки девушка посчитала быстро, едва ли не со скоростью банкомата, проверила на подлинность и сообщила:

      – Двести тридцать пять тысяч. Возможно, хватит на новую рубашку и брюки, на портянки останется. А вот касательно военной одежды – я даже и не знаю, не интересовалась.