Чекист. Тайная дипломатия. Евгений Шалашов

задачи разведки. Наши люди занимаются освещением политической линии каждого государства и его правительства по вопросам международной политики. Зачем создавать лишнюю структуру?

      – Наташа, у нас и Коминтерна немного разные задачи. У вас, скажем так, наступательные, а у нас, скорее, оборонительные. У вас, прежде всего, доминируют вопросы связанные с мировой революцией. Кто ей станет помогать, а кто мешать. Общая ситуация, группы, их готовность к вооруженной борьбе. У нас покамест первой задачей является выявление контрреволюционных организаций на территории иностранных государств – всякие там белогвардейцы, эмигранты. Опять-таки, если Коминтерн освещает общие вопросы международной политики, то мы должны выявлять их намерения в отношении России, получать сведения об их экономическом положении. У вас задачи глобальные, у нас гораздо уже – защита Советской России. Не будет России, не будет и мировой революции. Значит, по сути своей, мы работаем на мировую революцию, на Коминтерн. Так?

      – Вот ведь хитрый какой, подвел базу, – усмехнулась Наташа, поворачиваясь ко мне лицом и обнимая.

      – А ты говоришь – монстры мы… я разве похож на монстра? – хмыкнул я.

      – Володя, на монстра ты не похож. О тебе много что нехорошего говорят, но для Ленина и Дзержинского, да и для других, а их немало, ты образец настоящего чекиста. Честный, добросовестный, смелый. А еще, что немаловажно, дисциплинированный. Володя, я тебя очень люблю, но до сих пор не могу понять: как ты в такой короткий срок из хамоватого и полуграмотного парня превратился едва ли не в гения? А что будет дальше? С твоим умом, способностями, ты способен стать таким монстром, что подомнешь под себя и Ленина, и Дзержинского.

      – Дура ты, Наталья Андреевна, – хмыкнул я.

      Наташа слегка опешила. Кажется, раньше я её никогда дурой не называл. А вообще, мог ли кто-то назвать графиню дурой? Она даже убрала свою руку и слегка отодвинулась. Прячась под одеяло, обиженно спросила:

      – Объяснитесь, Владимир Иванович, почему же я дура?

      – А потому, что я тебе уже не раз объяснял – все мои метаморфозы из-за тебя. Да, был дурак малограмотный и хам редкостный, но влюбился. А что дальше делать, если любимая женщина и умная, и красивая, да еще и член РКП (б) с… не помню точно, но с какого-то года? Вот, стало быть, Наталья Андреевна, выбор-то небольшой. Не то дураком оставаться, не то в царевичи переквалифицироваться. Так что если захочешь, чтобы я монстром стал, то я им и стану.

      – Царевич череповецкий, – раздалось из-под одеяла довольное фырканье. – А в партии большевиков я с одна тысяча девятьсот третьего года, пора бы запомнить. Вы, товарищ, еще под стол пешком ходили, писались под себя, а я уже листовки расклеивала и к первой ссылке готовилась.

      – Вот видишь, что получается, если непутевые дочки всяких князьёв и графьёв в революцию идут – листовки не тем местом приклеивают, народ не туда заводят и бомбы не в те окна бросают.

      – Да я никогда бомбы не бросала! Не наш это метод, не большевистский, – возмутилась