Торт от Ябеды-корябеды. Дарья Донцова

екрасно выглядите.

      А теперь давайте разберем сказанное. Сначала с точки зрения правдивости.

      На дворе холодный март, вроде весна началась, но ветер дует сильнее, чем в феврале, льет ледяной дождь, небо затянуто тучами, сыро, неуютно. Сегодня у меня полным-полно дел, а день начался с мелких неприятностей. Сначала у любимой сумки оторвалась ручка. Потом, собираясь в издательство, я уронила губную помаду, начала искать потерю и наступила на футляр. Крак! Во мне не тонна веса, но косметика погибла, я ее просто раздавила. Можно ли назвать сегодняшнее утро добрым? Вероятно, после обеда я найду на улице бриллиантовое колье, но пока дела идут не лучшим образом.

      Вот вам первая ложь. Обратим внимание на вторую.

      Нашей лифтерше не тридцать, не сорок и даже не шестьдесят лет. Ей бы спокойно проводить время дома, радоваться внукам, смотреть телевизор, пить чай с зефиром, а не сидеть в чужом подъезде. Но у Фаины сын, невестка, внуки. Родители строгие, детей не балуют, а бабуля их обожает, поэтому в своем преклонном возрасте работает, чтобы тайком совать ребятам конфеты. Выглядит старушка плохо, вот я ее и подбадриваю, лгу в глаза о том, как она чудесна. Но в случае с лифтершей вранье – из благих побуждений.

      А вот Людмиле, так зовут полную даму, сейчас следует ответить честно.

      Я помедлила секунду.

      – Мне все ясно!

      Гостья Ивана прищурилась и стала похожа на иллюстрацию к сказке «Колобок» – на ту, где изображена Лиса.

      – Оцените мой проект!

      – Чушь жуткая! – выпало из меня.

      Вот, наконец-то, в кои-то веки проявила откровенность!

      – Ваня! – возмутилась Людмила. – Ты слышал? Она меня оскорбила! Ухожу! А ты объясни ей, что предложение она не оценила по достоинству.

      Выпалив фразу, госпожа Людмила Собкина убежала. И почему люди обижаются, когда им коротко, без долгих приседаний сообщают свое мнение?

      И по какой причине посетительница обращается к Зарецкому «Ваня»?! Называть так главного книгоиздателя страны позволительно лишь очень узкому кругу людей, и я всех их хорошо знаю. А вот Людмилу Николаевну Собкину сегодня вижу впервые.

      – Тебе просто невразумительно объяснили суть идеи, – спокойно отреагировал Зарецкий, – давай обсудим ее еще раз.

      И я опять не поверила своим ушам. У Ивана непростой характер, настроение колеблется, как у подростка, меняется мгновенно. Беседуете с Зарецким, он мил, спокоен, а потом – раз! И в комнате – некто злой до крайности, он не желает слушать вас, отметает любое предложение. На меня Иван никогда не гневается, ведет себя, словно дедушка с любимой внучкой. Если я и впрямь совершаю нечто чрезвычайно глупое, то Иван только вздыхает и советует:

      – В следующий раз не принимай решение самостоятельно, спроси у Степана совета. Если Дмитриев в командировке, набери мне. Ты не сирота, есть около тебя любящие умные люди.

      Но надо отметить: неумение сопротивляться нападению раздражения у владельца издательства соседствует с отходчивостью и незлопамятностью.

      Однажды Зарецкого в очередной раз при мне обуял гнев. Иван начал швыряться молниями в заведующего художественным отделом Антона, который не в добрый час принес боссу на утверждение обложку нового романа Яна Кранкина. Этот литератор любим читателями, но ленив, от него можно ждать одну любовную историю в два-три года. А еще мужчина – мастер поскандалить, поэтому Зарецкий лично проверяет все, что связано с изданием новых произведений писателя, который входит в круг его ближайших друзей.

      Антон положил на стол вариант обложки.

      – «Правило бегемота». Это, значит, название, – отметил начальник. – М-м-м. А кто у нас прямо в центр помещен?

      – Бегемот, что логично, – отрапортовал Антоша.

      Я глянула на рисунок и втянула голову в плечи.

      – А по-моему, слон! – объявил босс. – Хобот при нем.

      – Там должен находиться бегемот, – удивился Антон.

      Зарецкий оперся ладонями о стол, открыл рот…

      Цитировать его речь сейчас не стану. Когда Антоша удрал, я поставила перед своим другом стакан воды и поинтересовалась:

      – Зачем так гневаться по пустякам?

      – Он припер обложку со слоном на книгу про бегемота, – зашипел Иван.

      – Ошибку легко исправить, – улыбнулась я, – а твое давление сейчас взлетело под облака!

      Зарецкий стукнул кулаком по столу.

      – Приходится работать с идиотами! Выгоню дурака прямо сейчас!

      Спустя пять минут волна злобы схлынула, Иван схватил телефон.

      – Антон!

      – Не надо его лишать работы, – попросила я.

      Зарецкий отмахнулся от меня, как от мухи.

      – Убери слона, нарисуй бегемота.

      – Уже сделал! – завопила трубка. – Босс, не сердитесь! Приходится работать с идиотами! Недоглядел!

      – Как я тебя понимаю, – засмеялся Зарецкий. – Забеги в свободную минутку – угощу лучшим