Война патриотизмов: Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи. Владислав Аксенов

репрессии против П. Я. Чаадаева, опубликовавшего в 1836 году «Философическое письмо» в журнале «Телескоп». В итоге журнал был закрыт, а автор оказался на принудительном психиатрическом лечении. При этом «Философические письма» Чаадаева демонстрировали такой патриотизм, при котором гражданин, в силу исключительного переживания за свое отечество, наблюдая его изъяны, испытывает сильнейший стыд и горечь, не оставляя надежды на его спасение. Однако такой патриотизм был воспринят властями и частью консервативно-патриотической общественности как признак умопомешательства. В «Апологии сумасшедшего» Чаадаев писал:

      Есть разные способы любить свое отечество; например, самоед, любящий свои родные снега, которые сделали его близоруким, закоптелую юрту, где он, скорчившись, проводит половину своей жизни, и прогорклый олений жир, заражающий вокруг него воздух зловонием, любит свою страну, конечно, иначе, нежели английский гражданин, гордый учреждениями и высокой цивилизацией своего славного острова; и, без сомнения, было бы прискорбно для нас, если бы нам все еще приходилось любить места, где мы родились, на манер самоедов. Прекрасная вещь – любовь к отечеству, но есть еще нечто более прекрасное – это любовь к истине. Любовь к отечеству рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благодетелей человечества. Любовь к родине разделяет народы, питает национальную ненависть и подчас одевает землю в траур; любовь к истине распространяет свет знания, создает духовные наслаждения, приближает людей к Божеству. Не чрез родину, а чрез истину ведет путь на небо.

      Чаадаевский критический патриотизм вызвал когнитивно-ценностный диссонанс у носителей «квасного патриотизма», основанного исключительно на восхвалении своей родины, он задел чувства определенной публики, которая посчитала себя оскорбленной. В аффективном состоянии возмущения некоторые пылкие студенты Московского университета обещали вызвать Чаадаева на дуэль. Впрочем, вызов на дуэль как итог философской дискуссии двух горячих «патриотов» не был удивительным в то время. Как вспоминал И. И. Панаев, диспут недолюбливавших друг друга М. Н. Каткова и М. А. Бакунина в 1841 году закончился вызовом на дуэль, которую решено было перенести в Берлин, из-за чего она так и не состоялась.

      Чаадаев не был одинок в своих мыслях. Его позицию отчасти разделял П. А. Вяземский, который еще в 1831 году называл Россию «тормозом в движениях народов к постепенному усовершенствованию нравственному и политическому», а в 1842 году рассуждал о формах патриотизма:

      Для некоторых любить отечество – значит дорожить и гордиться Карамзиным, Жуковским, Пушкиным… Для других любить отечество – значит любить и держаться Бенкендорфа, Чернышева, Клейнмихеля… Будто тот не любит отечество, кто скорбит о худых мерах правительства, а любит его тот, кто потворствует мыслью, совестью и действием всем глупостям и противозаконностям людей облеченных властью? Можно требовать повиновения, но нельзя требовать