Соперница Аладдина. Шахразада

живы были в памяти незнакомца дни, когда могущество его было неизмеримо выше, а силы неисчерпаемы. То было до Пророчества. Теперь же лишь звезда Мирзам могла указать ему дорогу, которой оканчивается Путь – Путь к себе самому. Путь к себе прежнему.

      Истертый бабуш запутался в корнях. Человек в черном опустил глаза. И едва не закричал от радости – корни оплетали растрескавшийся желтый кирпич: ему открылась тропа к храму. О, теперь он не свернет: сама судьба ведет его вперед. Судьба и Пророчество.

      Повинуясь заклинанию, заросли расступились. Тропа более не вилась, а неторопливо поднималась на холм, которых немало было по пути к Медному городу.

      Именно там, на вершине холма, должен стоять храм. А в самом сердце храма, в самой высокой его точке, обретет он и жертвенный камень, о котором писалось в древних свитках. Ибо лишь ступив на него, он сможет воззвать к звезде Мирзам.

      В те минуты, когда открылись взору человека в черном развалины храма в высокой траве, небосвод затянули беспросветно-черные тучи. Лишь путник знал, что тучи эти явились по его зову – зову самой древней и самой могучей магии, магии древнего племени, магии друидов. Любой, кто в эти минуты ступил бы на тропу у развалин храма, был бы уверен, что вот-вот начнется страшная гроза. Что потоки ливня родят сель, который станет угрозой великому и вечному Медному городу. Сильный ветер принял в объятия человека в черном, и тот обернулся к вершине холма. Вот его отделило от цели пять десятков шагов, вот два десятка, вот пять шагов… Вот и камень.

      И в это мгновение пришелец застыл. Словно черные крылья, развевались полы его одеяния. Из поднятых вверх рук ударила в небеса сиреневая с алым молния… Громовой голос, казалось, один воцарился в мире:

      – Кто она? Звезда Мирзам, скажи мне имя! Укажи путь, единственная!

      Казалось, все пространство вокруг заговорило – то был глас самого Мироздания, низкий, колеблющий кроны деревьев:

      – Как смеешь ты тревожить меня? Зачем тебе имя девы твоей гибели?

      – Она – дева Пророчества! Она вернет меня себе самому! Она исполнит то, что предначертано было века назад! Она исполнит Пророчество!

      Раскатистый хохот едва не опрокинул наглеца, вздумавшего тревожить Вселенную своей никчемной суетой.

      – Пусть так… Ты желаешь исполнения Пророчества. Пусть же оно исполнится!..

      – Благодарю тебя, звезда знаний!

      – Ее имя Сафият! В ее руках сплетутся нити твоей жизни и смерти…

      – О нет, она одарит меня мигом великого торжества.

      Голос человека в черном был еле слышен за ревом ветра, бушевавшего вокруг.

      – Наглец! Ты переоценил силы, кои не можешь понять!..

      И вновь раздался оглушительный хохот. Но он довольно быстро утих – так уходят прочь раскаты грозы.

      Миг – и все стихло; лишь шумел ветер, колыхая кроны тополей.

      – Сафият… – повторил маг. – Сафият!..

      О, Дева