Десятый отряд. Оксана Алексеева

и у меня – я двинулась вперед, отодвинула подругу и залепила Кристине такую же с криком:

      – В себя приди! Ты кем себя возомнила?!

      Возможно, она возомнила себя дочерью самого влиятельного в Вахарне инкуба? Но в тот момент я об этом не подумала. И с этой избалованной девочкой точно никогда так не обращались. К нам бросились сразу с двух сторон, но суккуб, едва оторвав ладонь от горячей щеки, изящно вывернулась из всех захватов и большим прыжком налетела на меня, сбивая с ног. Я ударилась спиной о землю, но этого ей точно было мало для сатисфакции. В ее руках блеснуло тонкое лезвие кинжала… Все-таки уроки по сверхфизкультуре не прошли бесследно: я в полном оцепенении от ужаса на рефлексах прикрыла лицо рукой. И заорала от страшной боли, когда лезвие прошило мою ладонь насквозь. Следующим резким движением она выдернула оружие, отчего я постигла новый уровень боли.

      Платье заливало кровью, я буквально была близка к потере сознания. Заорала и Маринка, которая, чудовищно побледнев, кинулась на суккуба, чтобы та не ударила снова. Закрыл меня собой Аго – он вскинул кривую ручку и заголосил, хотя приправил неуместным ласковым обращением:

      – Кристиночка, ты что творишь?!

      От подобного мы протрезвели все. Поверх боли я ощутила тошноту, когда суккуб, выпрямившись, с показным удовольствием провела языком по окровавленному лезвию. Не знаю, откуда у меня взялись силы справиться с ужасающей болью в руке, но я прижала ее к груди и с трудом выдавила:

      – Уверена, что и это тебе с рук сойдет?

      После моего заявления в сверхполиции Кристина уже не отделается годом в леднике. И доказательств больше, чем моя кошмарная рана, предоставлять не потребуется. Это уже не мелкая выходка, окрасившая мне лицо, и не подножка в спортивном зале. Я не была уверена, что мне хватит сил подняться и дойти до нужного места, но сейчас я туда даже ползком отправлюсь. Я смотрела так, чтобы этой гадине было ясно: я скорее умру от кровопотери, чем подобное спущу на тормозах. Да я готова целиком себе руку отрезать, лишь бы эту мразь вообще с лица земли стерли!

      В глазах красотки наконец-то мелькнула паника – неужто до нее только сейчас дошло, что она самолично подписала себе приговор? Но испугалась и я, когда передо мной показалась фигура Диминика. Он единственный, кто не кричал и не нервничал, а до этого момента продолжал стоять поодаль. И по мере того, как он опускался рядом со мной на колени и приближался, я даже сквозь болезненный туман угадала причину – просто не сразу смогла в нее поверить.

      – Не смей… – я требовала, хотя прозвучало жалобным стоном. – Не смей, Дим…

      Но его моя просьба не остановила. Инкуб, не обращая внимания на искалеченную руку, прижатую к груди, взял меня за затылок и резко приник к моим губам. Запустил свой ядовитый язык в мой рот в бесстыдном поцелуе – и перед этой магией даже боль отступила. На глаза навернулись невольные слезы, все нутро содрогнулось от сладкой судороги. Он чуть отстранился