Эффект Брумма. Александр Житинский

к примеру… О Господи! – И шеф нервно забегал по лаборатории. Он всегда принимает все близко к сердцу. Так он долго не протянет.

      В письме из газеты указывалось на недопустимость пренебрежительного отношения к письмам трудящихся. Оказывается, нужно было проверить самим эффект Брумма, а не ссылаться на какого-то Максвелла.

      – Брумм-брумм-брумм… – запел шеф на мотив марша.

      – Он тут Энгельса цитирует, – заметил я, ознакомившись с письмом Василия Фомича в газету.

      – Брумм-брумм-брумм, – еще громче запел шеф.

      Я отложил свой эксперимент и занялся опытом Василия Фомича. Прежде всего предстояло достать свечку. Гена посоветовал купить в магазине, а Саша Рыбаков – в церкви. Церковь к нашему институту ближе, чем магазин, поэтому я направился туда.

      У церквей странное расписание работы. Иногда они закрыты весь день, а иной раз работают даже ночью. Мне повезло. Церковь функционировала. У входа какая-то старушка торговала свечками. Свечки были тонкие, как макароны, и дорогие. Я купил пять штук, и старушка меня перекрестила. Видать, я ей понравился.

      С подковой дело обстояло хуже. Я просто не знал, где в городе можно достать качественную подкову. Позвонил в справочное бюро. Меня там обругали, сказали, чтобы я не хулиганил. Тогда я заказал подкову в механической мастерской. Дядя Федя, наш стеклодув, нарисовал мне по памяти эскиз. Он у нас родом из деревни. Я перечертил по всем правилам в трех проекциях, и в аксонометрии тоже. Все честь честью. Выписал наряд и стал ждать.

      Три дня я бегал в мастерскую, интересовался заказом. Наконец подкова была готова.

      – У тебя конь-то что, одноногий? – спросил слесарь.

      – Остальные у него протезы, – сказал я.

      – Кобыла или жеребец?

      – Скорее, жеребец.

      – Жалко животное, – сказал слесарь.

      Я принес подкову на кафедру и принялся готовить опыт. Народу набежало очень много. Шеф, чтобы не волноваться, ушел в библиотеку. Я чувствовал, что он не совсем уверен в результате. Лисоцкий ходил и иронизировал насчет подковки. Однако к схеме приглядывался очень внимательно. Это я отнес на счет его природной любознательности.

      Я укрепил подкову на штативе, припаял к ней провода, присоединил амперметр и зажег свечу. Все это напоминало венчание. Со свечой в руке я походил на жениха. На месте невесты стоял Лисоцкий.

      – Надо спеть аллилуйю, – предложил Рыбаков.

      Я поднес свечку к подкове и начал нагревать. Стрелка прибора дрогнула и подвинулась на одно деление.

      – Термоэлектрический ток, – констатировал Лисоцкий.

      Ну это я и сам знаю. Никаким Бруммом и не пахло. Я извел три свечки, нагревая подкову в разных местах. Она потеряла прежний блеск, закоптилась и выглядела жалко. Получилась какая-то бывшая в употреблении подкова.

      – Ни хрена, – сказал Саша Рыбаков и вернулся к своим приборам.

      – И должно быть ни хрена, – раздался сзади голос шефа. Он незаметно подошел и наблюдал за опытом.

      – Дайте паяльную лампу, – сказал Лисоцкий.

      – Не