Бедная мисс Финч. Закон и жена. Тайна. Уилки Коллинз

взглянула на Оскара. Судороги прекратились. Он лежал, изнуренный, совершенно тихо. Голос доктора вернул Луцилле рассудок. Она села подле Оскара на пол и положила его голову себе на колени. Как только она прикоснулась к нему, в ней произошла разительная перемена. Такая перемена произошла бы и с нами, завяжи нам глаза надолго черной повязкой, а потом вдруг сними ее. Большое облегчение испытывало все существо ее. Обычная кротость вернулась к ней.

      – Я жалею, что погорячилась, – сказала Луцилла с детским простодушием. – Вы не знаете, как бывает больно слепой, когда ее обманывают.

      Произнеся эти слова, она наклонилась и нежно отерла лоб Оскара своим платком.

      – Доктор, – спросила Луцилла, – это будет повторяться?

      – Надеюсь, что нет.

      – Вы уверены?

      – Не могу сказать определенно.

      – Отчего это случилось?

      – Это явно последствие нанесенного ему удара по голове.

      Она больше ни о чем не спрашивала. Взволнованное лицо ее внезапно приняло выражение спокойствия. После ответа доктора на последний вопрос Луциллой как будто овладела мысль, поглотившая все ее внимание. Когда Оскар пришел в себя, она предоставила мне возможность отвечать на его первые естественные вопросы. Когда Оскар обратился к ней, Луцилла заговорила с ним ласково, но кратко. Что-то такое в эту минуту даже как будто отделяло ее от него. Когда доктор предложил отвезти Дюбура в Броундоун, она не выразила желания, как ожидала я, отправиться с ними. Луцилла простилась с ним нежно, но все-таки отпустила его. Пока Оскар стоял еще у двери, оглядываясь на нее, она отошла в другой конец комнаты, как будто удаляясь и от него, и от нас в свой собственный неведомый мир.

      Доктор пытался ободрить Луциллу.

      – Вам не следует слишком об этом тревожиться, – сказал он, идя за нею и понизив голос так, чтоб Оскар не мог расслышать. – Он сам сказал вам, что чувствует себя теперь лучше, чем до припадка. Это не повредило ему, а, напротив, облегчило его. Опасности нет. Уверяю вас, поверьте, бояться нечего.

      – Можете ли вы уверить меня точно и в том, – спросила она, также понижая голос, – что припадки больше не повторятся?

      Доктор уклонился от ответа.

      – Прежде чем ответить на ваш вопрос, мы посоветуемся еще с специалистом, – сказал он. – В следующий раз, когда приеду к нему, привезу с собою медика из Брейтона.

      Оскар, который все еще ждал у двери, удивляясь перемене в Луцилле, отворил ее. Доктор последовал за ним. Они ушли.

      Луцилла села у окна, облокотившись на колени и схватившись руками за голову. Протяжный, жалобный стон вырвался у нее из груди. Она грустно сказала себе самой одно только слово: «Прощай!»

      Я подошла к ней, чувствуя необходимость напомнить о своем присутствии.

      – С кем прощаетесь вы? – спросила я, садясь подле нее.

      – С его и с моим счастьем, – ответила она, не поднимая головы. – Темные дни наступают для Оскара и для меня.

      – Почему вы так думаете? Вы слышали, что говорил доктор?

      – Доктор не знает того, что знаю я.

      – Что же вы знаете?

      Она