Фигня. Александр Житинский

возраста, но сохраняемый в кадрах ввиду тяжелой криминогенной обстановки, а также за былые заслуги по организации похорон Сталина.

      – Где же ваш человек, полковник? – нервно взглянув на часы, спросил Карамышев. – Пора начинать.

      «Заткнись, сопля несчастная», – подумал полковник, но вслух сказал:

      – Не могу знать, товарищ генерал. Исправный офицер.

      – Не иначе раскрывает преступление, – иронически проговорил Карамышев, но Редькин иронии не понял.

      – Если так, молодец, товарищ генерал!

      – Глеб, кончай волокиту. Начнем без мента, – по старой памяти, как к равному, обратился Богоявленский к Карамышеву.

      Он не учел присутствие постороннего, и не просто постороннего, а представителя конкурирующего ведомства. Карамышев приосанился и громко крикнул:

      – Встать! Как вы обращаетесь к старшим по званию, капитан?!

      С испугу вскочил полковник Редькин, капитан же продолжал сидеть.

      Редькин, видя, что вопрос направлен не ему, смущенно плюхнулся в кресло, а Вадим, напротив, нехотя встал.

      – Смирно! – еще громче закричал Карамышев.

      Богоявленский принял стойку, которую с некоторой натяжкой можно было принять за стойку «смирно».

      – Как положено обращаться к старшему по званию, капитан? – грозно повторил генерал.

      Капитан не успел ответить, потому что распахнулась дверь, и в комнату ввалился запыхавшийся лейтенант ГУВД Иван Середа.

      Было такое впечатление, что Середу вымазали дегтем, а затем вываляли в пыли. Лицо было исцарапано, руки в крови, ботинки серы от пыли.

      – Товарищ полковник! – приложил ладонь к козырьку Иван. – Лейтенант Середа явился…

      – Не запылился… – ядовито вставил Карамышев.

      – Никак нет, товарищ генерал. Запылился. И загрязнился, – сокрушенно проговорил Иван, поворачиваясь к генералу.

      Полковник Редькин вскочил с кресла и обежал лейтенанта мелкими шажками:

      – Что за вид, Середа? Ты знаешь, куда ты пришел, Иван?!

      – Так точно, товарищ полковник! В Северо-Западное управление Федеральной службы безопасности России! – бодро отрапортовал Иван.

      – Вот именно. На брифинг, – вставил генерал. – Знаешь, что такое брифинг?

      – Так точно! Вчера узнал. От немецкого слова Brief, что означает «письма». Писание писем!

      Карамышев вытаращил глаза, но опровергнуть информацию не решился, поскольку немецким владел в пределах курсов повышения квалификации офицеров КГБ. Зато Вадим Богоявленский презрительно бросил:

      – Чепуха!

      Но расшифровывать слово не стал. Этот щекотливый вопрос проехали, и Карамышев приказал Вадиму и Ивану переодеться для брифинга, ибо предстать перед прессой оба должны были в специальной униформе.

      Переодеваясь, Иван коротко рассказывал Редькину о происшествии на улице Пестеля:

      – А они как подкатят, да как начнут: пах! пах! А те в ответ: тра-та-та-та! А эти: бабах! Дырки в «мерсе» —во! Кулак пролезет…

      – Ну