Адвентюра наемника. Евгений Шалашов

переломанные. Похоже, парня жестоко пытали, потом убили ударом в сердце. Еще и ограбили. Карманы вывернуты, сапоги сняты, оружия нет. И не хватает сюрко. Стало быть, не случайные разбойники. Ткань, должно быть, пропиталась кровью, и не годится даже на половую тряпку. А коли и годится, так дураков нет таскать с собой черно-белую накидку с гербом Силинга. Скорее всего, сюрко убийцы прихватили с собой, в качестве доказательства.

      Какую тайну пытались выяснить? И задаваться вопросом – выдал ли гонец тайну, нет ли, глупо. Разумеется, выдал. Допускаю, что существуют на свете люди, стойко переносящие истязания, но сам я за всю жизнь таких не встречал. Но неужели вызов в столицу малоизвестного Артакса, такая тайна, за которую убивают?

      А главное – зачем убивать? Что, о приказе Силинга нельзя было узнать от какого-нибудь писаря, от герцогской фаворитки, или от конюха? И во что такое меня впутывает мой сюзерен? Здесь пахнет, как минимум, заговором против правящего герцога. Один уже был, когда попытались избавиться от наследника. И что, уже второй? Ну, пусть оммажа я герцогу не давал, но что это меняет? Раз не отказался от титула, стало быть, я теперь вассал герцога с потрохами и мне придется защищать интересы своего сюзерена. Коли так, придется везти мертвеца в столицу.

      – Генрик, иди сюда, – позвал я слугу. – Когда парень на негнущихся ногах подошел, кивнул. – Перерезай веревки.

      На слугу было больно смотреть, но он делал успехи. В обморок не упал, истерику не устроил.

      Труп гонца мы уложили на телегу, прикрыли рогожей, а сверху еще и сеном. Ни к чему, чтобы все видели мертвеца. Вполне возможно, что злоумышленников не трое, а больше.

      Мой возница собирал иней с деревьев, тер руки о замерзшую землю, тихонько скулил. Смеяться над парнем не стал, понимаю, как тяжело дотрагиваться до покойника, ощущать на своих ладонях холод и липкую кровь. Самому когда-то было неприятно, но ничего, попривык, да и перчатки завел. Вот, доедем до ближайшего колодца, или наткнемся на ручеек, то руки вымоем с мылом. А потом и одежду постираем. Но все потом.

      Чтобы отвлечь парня от мрачных мыслей, спросил:

      – Увидел что-нибудь любопытное? Ну, следы какие-нибудь?

      – Про людей ничего не скажу, не знаю, – вздохнул Генрик. – Но коняшек здесь вначале три было, потом четыре.

      Все правильно. Трое убийц и трое коней. Четвертая лошадь гонца.

      – Молодец, – похвалил я парня. – Что-нибудь еще?

      – У четвертой лошадки нога болит.

      – Нога болит? – не понял я. Кажется, сам неплохо разбираюсь в конях, но определить по следам, болит ли у лошади нога, я бы не смог.

      – Вот глядите, господин граф, – оживился Генрик, указывая на два серебристых тополя по краям дороги. – Вон там веревка была натянута.

      И впрямь… Если как следует присмотреться, можно заметить, что в паре футов от земли кора дерева слегка потерта. Я бы и не заметил.

      Веревка, натянутая между деревьев,