Сердце грозы (сборник). Василий Головачев

на спутника, в её глазах промелькнуло сомнение.

      – Опустите оружие.

      – Не слишком ли часто вы сами его достаёте? – прищурился Гордеев.

      – Хорошо, мы согласны. Подумайте, поговорите, прикиньте варианты возможных ситуаций, – Алина явно намекала, что группа находится на борту подводной лодки, – и свои возможности. Через час поговорим.

      Она пошла к двери.

      Найт паучьим движением спрятал пистолет, вышел вслед за ней, не оглядываясь.

      В кают-компании стало тихо.

      – Влипли, – сказал Ковеня невесело. – Чуяло моё сердце. Отсюда нам не выйти. Что будем делать, командир?

      – Не из таких положений выбирались, – показал зубы Соломин.

      – То на земле, а то – под водой. Пустят газ в каюту – и кранты.

      – Никого… никого… – тихо проговорила Вика. – Никого… над нами…

      Все посмотрели на неё.

      Гордеев понял, улыбнулся.

      – Предлагаю согласиться и поиграть с ними в эти игры.

      – Ты что, командир… – начал Соломин озадаченно.

      Гордеев прижал палец к губам, быстро написал на листочке бумаги: «Соглашайтесь! Мы – люди! Организуем свою „Три Н“, настоящую, и станем истинно теми, кто против любых „пастухов“!

      Бойцы отряда прочитали текст, переглянулись.

      Сэргэх взял листок, поджёг от зажигалки, растёр пепел по столу.

      – Я – за!

      – Один за всех, – хмыкнул Соломин.

      – Все за одного! – засмеялся Корень.

      Вика протянула руку, и на её узкую ладошку легли четыре крепкие мужские руки.

      27 июля 2007 г.

      ЗЕЛЁНЫЕ НЕЧЕЛОВЕЧКИ

1

      Спал Фомин плохо. Снились какие-то грязные улочки, мусорные баки, чумазые бомжи, отгоняющие его от баков. В какой-то момент голоса их визгливо взлетели над улочкой странным хором, и Фомин проснулся.

      Голоса притихли, но не пропали.

      За стеной слышались стуки, звоны, со скрипом двигались стулья, ронялись на пол миски и стаканы, кто-то ругался, потом запел. Песню прервал хохот, затем заговорили сразу несколько человек, во весь голос, не по-русски, и Фомин вспомнил, что неделю назад в соседнюю квартиру вселилась семья из Азербайджана. В первую же ночь переселенцы устроили праздник по поводу переезда, и соседи Фомина глаз не сомкнули до утра.

      Вторая ночь почти ничем не отличалась от первой. А так как в Москве давно работало распоряжение мэра о соблюдении тишины после десяти часов вечера, жильцы осторожно напомнили переселенцам об этом законе.

      Cледующая ночь прошла более или менее спокойно. А потом началось то же самое: грохот сдвигаемой мебели, голоса, ругань, песни, хохот и крики. Словно приезжие решили доказать, что порядки устанавливают здесь они и что местные законы на них не распространяются.

      Фомин два дня отсутствовал, был в командировке на севере, потом сутки дежурил: он служил в спецназе ГУИН, – вернулся уставшим и лёг спать. Однако проспал недолго. Посмотрел на часы: половина четвёртого. Что у них там за праздник? Февраль, зима, холодно, в такую погоду только