Трактир на Пятницкой. Агония. Николай Леонов

голову.

      – Держи, – нэпман бросил монету себе под ноги, – гуляй, гусар.

      Кругом засмеялись, офицер вздрогнул. Казалось, сейчас он ударит обидчика, но вот на лице его появилась деланая улыбка, он поклонился.

      – Спасибо, барин. – Офицер картинно встал на колени и протянул руку к деньгам.

      В этот момент вскочил Цыган и наступил на монету.

      – У меня к вам личная просьба, – сказал он нэпману, – поднимите деньги. Я вас очень прошу, любезный.

      В зале стало тихо. Все с любопытством смотрели на нэпмана, который из кошки превратился в мышь. Секунду нэпман не двигался, улыбка стала сползать с лица Цыгана.

      – А-а! – произнес напряженный женский голос…

      Нэпман, боясь опоздать, упал на колени, схватил монету, вскочил и хотел идти к своему столу, но испуганно остановился.

      – Любезный, – сказал Цыган, и улыбка снова вскарабкалась на его лицо, – любезный, подарите господину офицеру сто рублей и, если у вас есть свободное время, извинитесь перед ним. – Цыган не стал ждать, когда нэпман выполнит его указание, резко повернулся на каблуках и пошел к Сержу.

      Зал зашумел.

      – Покойник не состоялся!

      – Силен, бродяга!

      Пашка вернулся к своему столу, где в центре по-хозяйски сидела Нинка. Он молча кивнул и сел рядом. Чувствуя, что сейчас разгорится скандал и их могут выставить на улицу, женщины торопливо ели, только глазастая девчушка, которая первая поздоровалась с Пашкой, водила вилкой по столу и испуганно поглядывала на Нинку. Пашка тоже оглядел Нинку и неожиданно разозлился. Разозлился на ее крепдешиновое платье, на сытую, самодовольную физиономию, на брезгливую складку у рта, которая ярче выступила, когда Нинка смотрела на жующих женщин. Он разлил всем водку, выпил и взял в руки огурец.

      – Павел, – многозначительно протянула Нинка и сделала круглые глаза.

      – Я парень простой, – огрызнулся Пашка. – Точнее сказать, деловой, и мне можно есть руками, – добавил он, с вызовом посмотрев на Нинку. – И ты, уличная девка, из себя кралю не строй.

      Женщины перестали жевать и сидели с каменными лицами, а девчушка стала потихоньку сползать со стула, считая за лучшее незаметно исчезнуть.

      Нинка сделала вид, что ничего не слышала, достала зеркальце и стала пудриться и мазать рот.

      В это время из-за стола, где гуляли извозчики, поднялся мужчина и, покачиваясь, подошел к Пашке.

      – Друг любезный, эти девочки все с тобой? – тщательно выговаривая слова, спросил он.

      Блондинка встала, сделала руку крендельком и пропела:

      – Девочки, нас зовут. Ах, какой хорошенький, прямо душка, – и похлопала по небритой, воспаленной физиономии мужчины.

      – Сиди, – строго сказал Пашка девчушке, увидев, что та встала и одернула платьице.

      Когда женщины ушли, он взял ее за руку и спросил:

      – Тебя как зовут?

      – Аленка, – сказала девчушка и облизнула губы.

      – Знакомься, Нинка. Аленка, моя подружка.

      Подлетел потный половой и, запыхавшись, прошептал:

      – В кабинет просят.

      Пашка