Трактир на Пятницкой. Агония. Николай Леонов

ать, у нее, кажись, и на трамвай нету…

      Федор открыл было рот, но дверной колокольчик предостерегающе звякнул, и приказчик заспешил навстречу покупателю.

      Пашка посмотрел на щуплую дамочку, прижимающую к груди видавший виды ридикюль, профессионально определил, что она сегодня не завтракала и обедать пока не собирается, пнул ногой дверь и вышел на улицу.

      Лавка эта была хороша для Пашки и тем, что стояла на пути к большим магазинам, и все, кто отправлялся за покупками, обязательно заглядывали в нее. А Пашка уж безошибочно определял, есть ли у человека деньги, где они лежат и стоит ли связываться. Пять дней назад он здесь наколол жирного гуся, который принес Пашке двадцать червонцев. Но это было пять дней назад, а сейчас от этих червонцев осталась лишь головная боль.

      Пришло время обедать, и он бодро зашагал по Пятницкой. Чумазый парнишка на углу торговал папиросами. Увидев Пашку, он ловко подхватил спадающие штаны и, шлепая по булыжникам коваными подошвами солдатских ботинок, подбежал к Пашке.

      – Завязал, Америка? На сегодня контора закрыта? – спросил он.

      – Перерыв на обед, Шкет Иванович. Скоро вернусь. Ты жди, сегодня будет удача.

      – Купи папиросочку, Америка. Сделай почин, поддержи мою коммерцию. – Пацан протянул раскрытую пачку «Люкса».

      – Уговорил, купец. – Пашка взял пару папирос, одну бросил в рот, а другую заложил за ухо.

      – Прошу, гражданин-товарищ-барин, – в одно слово выпалил пацан, артистически взмахнул рукой, и в заскорузлой ладошке заплясал огонек спички. – Прикурите-с. Четвертачок, Америка.

      – На обратном пути, купец. Смотри штаны не потеряй. – Пашка шлепнул его по затылку и пошел в пивную Когана, где мог перекусить в долг. По дороге он думал, что удачи сегодня не будет. И если бы он спьяну вчера не обещал Нинке отметить ее день рождения в «Балчуге», то пошел бы сейчас спать. Какая же работа с похмелья!

      Увидев Пашку, старик Коган быстро налил кружку пива, наложил на тарелку сосисок и швырнул ее по стойке. Кружка с тарелкой, как связанные, скользнули по белой жести и остановились перед Пашкой. Пока он ел, старик с полотенцем в руках сидел рядом, молчал, вздыхал и смотрел на Пашку грустными слезящимися глазами.

      – На мели сидишь. Может, передумал, Паша? – спросил он, когда Пашка отодвинул пустую тарелку и закурил. – По краешку ходишь, не ценишь себя. С твоей внешностью и моим опытом мы бы такую коммерцию организовали!

      – Не тарахти. – Пашка встал. – Расплачусь позже.

      – Подожди. – Старик взял его за рукав. – Утром заходили двое, расспрашивали.

      – Знаю я их. – Пашка рыгнул и потянулся. – Районная уголовка. Я им ни к чему. Они рабоче-крестьянскую собственность берегут. Их такие, как Серый, интересуют. Только не вздумай капать. У Серого разговор короткий. – Пашка провел большим пальцем по горлу. – Понял?

      – Серый сегодня был. Так я его предупредил, а он смеется.

      – Ну-ну. – Пашка махнул рукой и вышел на улицу.

      И тут он увидел человека, которого ждал полдня. Увидел, не поверил глазам и зажмурился. Может, он пропадет, развеется как дым? Но тот упрямо стоял, держал в руках бумажник и был красив в своей фраерской непосредственности. Это был толстый мужчина. По шелковой бабочке, галифе и мягким хромовым сапогам Пашка определил, что фраер залетный, то есть не москвич. Он покупал какую-то дребедень в открытой лавке и держал в руках бумажник, а тот раздувался и готов был лопнуть, как фаршированная щука.

      Пашка смахнул со лба выступивший пот, вытер руки и подошел ближе. Мужчина, самодовольно улыбаясь, оглядел разложенный на прилавке товар и сказал:

      – Эту… как ее… – Он пальцем очертил над головой круг.

      – Шляпу, – подсказал продавец и повторил: – Шляпу, – внимательно посмотрел на покупателя, – гражданин желает шляпу… Так-так. – Продавец пожевал губами, взял одну шляпу, другую, положил на место. Потом решительно вынул из-под прилавка соломенное канотье. – Пожалуйста. – Он отвернулся и стал перекладывать на полке товары.

      Станичник надел канотье, посмотрел на себя в зеркало и недовольно хмыкнул.

      – Гражданин, – обратился к нему продавец, – где тот босяк, что торговал у меня шляпу? Простите! – Он прижал к груди руки. – Это вы?! Боже мой! В этой шляпе вы вылитый Чемберлен!

      – Осади. Не на такого напал. – Станичник снял канотье и бросил на прилавок.

      Когда он отошел, продавец перегнулся через прилавок и тихо сказал Пашке:

      – Не забудьте зайти за шляпой, молодой человек. Она вас ждет.

      Пашка рассмеялся и опять вытер лоб. Он не отрываясь смотрел, куда же станичник положит бумажник.

      Чудеса продолжались. Клиент сунул бумажник в задний – чужой, как его называют деловые люди, – карман и пошел, широко расставляя ноги и задевая прохожих плечами.

      Пашка двинулся следом, свистнул и, когда папиросник подлетел, бросил сквозь зубы:

      – За мной. Возьми еще одного.

      Клиент перешел мост, и Пашка испугался, что тот осядет