Код доверия. Искусство налаживать полезные связи с новыми людьми. Джо Киохейн

метро подтолкнули ее к мысли о том, что «пребывание в окружении людей и сознательный отказ от общения – это дегуманизирующее поведение». Проще говоря, я перестаю быть человеком, потому что отказываюсь от возможности быть социальным существом, хотя общительность заложена в человеческой природе. Своим поведением я дегуманизирую окружающих: отказываясь общаться с ними, я не могу представить себе их человечность в полном ее объеме. «В больших городах возникает удивительный феномен: люди относятся друг к другу как к препятствиям», – говорит Шредер. Мы попадаем в порочный круг: горожане считают незнакомцев объектами и не общаются с ними; а раз мы с ними не общаемся, нам и в голову не приходит, что они на самом деле люди. Разумом мы понимаем, что они, конечно же, люди, но часто ведем себя так, словно не осознаем этого[8].

      Эту проблему Эпли и психолог Адам Вайц в 2010 году назвали проблемой менее сложных умов. И это очень важно. Концепция исследователей заключается в следующем: поскольку мы не понимаем, что происходит в головах других людей, у нас возникает «универсальная склонность предполагать, что их умы менее сложны и более поверхностны, чем наш собственный». А это означает, что мы хронически недооцениваем интеллект незнакомцев, их силу воли и способность испытывать человеческие эмоции, такие как гордость, смущение и стыд. Похоже, именно поэтому мы считаем, что общение с незнакомцами не сложится – мы подсознательно считаем, что им нечего нам предложить[9]. В книге историка Дорис Кернс Гудвин «Лидерство в непростые времена», посвященной Теодору Рузвельту, есть фрагмент, который отлично отражает эту динамику:

      «Неделя за неделей Теодор посещал Мортон-Холл. Он отдыхал в обществе самых простых иммигрантов из Ирландии и Германии, общался с мясниками, плотниками и кучерами, пил с ними пиво, курил сигары, слушал их истории, играл в карты и наслаждался живой, сугубо мужской атмосферой.

      Позже он рассказывал: „Я бывал там довольно часто, и люди привыкли ко мне, а я смог с ними познакомиться. Мы начали говорить на одном языке, и каждый стал жить в разуме друг друга. Нам удалось преодолеть то, что Брет Гарт [американский писатель XIX века] называл „ущербностью чужака“».

      Проблема менее сложных умов присутствует у каждого, но особенно сильно она проявляется, когда незнакомцы из иного сообщества: если они члены группы-изгоя, то есть принадлежат к иной расе, национальности или партии[10]. Исследования показали, что мы не считаем членов групп-изгоев такими же, как мы. Мы не считаем их способными на глубокие мысли и чувства и на сходный с нашим самоконтроль. Майкл Воль, психолог из Университета Карлтона, обнаружил, что извинения от вымышленной группы афганских солдат за случайную перестрелку не возымели действия, потому что канадские участники эксперимента не поверили, что афганцы способны на искреннее осознание своей вины[11]. Проблема менее сложных умов часто проявляется неявно, но история дает

8

Хочу сразу сказать: я никого не осуждаю. Я живу в Нью-Йорке. Когда я отправляюсь обедать, а кто-то из прохожих вдруг останавливается, разве я останавливаюсь и думаю об мыслях и чувствах этого человека? Разве мне интересны его мечты? Богатство и индивидуальность его опыта? Вовсе нет. Я натыкаюсь на него или пытаюсь обогнуть, как досадное препятствие. И, честно говоря, меня такие люди раздражают.

9

Начав работать над этой книгой, я говорил людям: «Если вы заговорите с незнакомцем искренне и с интересом, то обнаружите, что у каждого есть хотя бы одно интересное наблюдение или замечание, которым он сможет с вами поделиться». Хотя бы одно! Теперь я понимаю, насколько чудовищно снисходительной была эта мысль, и приношу свои извинения всему миру.

10

Благожелательная светская дама однажды задала антропологу Ортанс Паудермейкер удивительный вопрос о ее пребывании среди племен Новой Гвинеи. «Вам не кажется, что туземцы тоже люди? – спросила она. – Заметили ли вы, что они действительно ценят доброту?»

11

И это были канадцы!