Новые темные века. Джеймс Брайдл

бы на полчаса раньше знал то, что знаю сейчас, – отвечает Макгерри. – Именно поэтому я больше не буду посещать собрания – это роскошь».

      Бартлетт иронизирует: «Если бы только существовала технология для связи с вами в чрезвычайной ситуации! Какое-нибудь устройство вроде личного телефона, на который при необходимости можно позвонить. – Он достает мобильный из кармана Лео. – Возможно, оно выглядело бы как-то так, мистер Моторолла!»

      Этот эпизод я так и не досмотрел. Картинка на экране двигалась, но ноутбук завис и повторял одно и то же предложение: «Если бы только существовала технология для связи с вами в чрезвычайной ситуации! Если бы только существовала технология для связи с вами в чрезвычайной ситуации! Если бы только существовала технология для связи с вами в чрезвычайной ситуации!»

      Эта книга о том, чтоˊ в чрезвычайной ситуации нам стараются сообщить технологии. А еще книга о том, как и что мы знаем и чего знать не можем.

      За последние сто лет стремительное развитие технологий изменило планету, общество, самих нас, при этом наше миропонимание осталось прежним. Объяснить тому причины, как и предложить решения, сложно во многом из-за того, что мы полностью опутаны технологическими системами, влияющими на наше мышление и поведение. Мы не можем выйти из этой среды, исключить ее из своего сознания.

      Технологии причастны к самым острым проблемам современности: вышедшая из-под контроля экономическая система с растущим разрывом между богатыми и бедными; невозможность глобального политического и социального консенсуса и, как следствие, подъем национализма, социальное разделение, этнические конфликты и гибридные войны; опасное для человечества потепление климата.

      В науке и обществе, в политике и образовании, в войне и торговле новые технологии не просто повышают наши способности, но и активно воздействуют на них, хорошо это или плохо. Все острее необходимость научиться по-другому, критически воспринимать новые технологии, чтобы сознательно подходить к происходящим изменениям, направлять их. Если мы не поймем, как функционируют сложные технологии, как взаимосвязаны технологические системы и как взаимодействуют суперсистемы, собранные из систем поменьше, тогда мы, находясь в самом их центре, будем беспомощны, а эгоистичным элитам и бесчеловечным корпорациям будет проще оборачивать технологический потенциал по своему усмотрению. Мы застряли в непонятном сплетении технологий, и, помимо практических аспектов функционирования, важно разобраться, как они появились и как им удается оставаться незаметными. Нужна грамотность.

      Истинная грамотность в отношении систем включает в себя гораздо больше аспектов, чем простое понимание. Контекст и следствия видны, только если выйти за пределы практического использования технологий. Нужно перестать считать панацеей какую-то одну систему – любое единственное решение всегда ограниченно. Грамотность подразумевает владение метаязыком систем, на котором они говорят о себе и общаются друг с другом. Настоящая грамотность, и это важно, способна как критиковать, так и отвечать на критику.

      Люди плохо разбираются в технологиях? Надо улучшить технологическое образование, по-простому – научиться программировать. К этому часто призывают политики, ученые, аналитики, лидеры бизнеса. Их аргументы откровенно прагматичны и ориентированы на рынок: информационной экономике не хватает программистов, а молодежи нужны рабочие места. Идея неплоха, но навыков программирования недостаточно – можно уметь починить раковину, не имея представления о сложной взаимосвязи между грунтовыми водами, политической географией, изнашиванием инфраструктуры и социальной политикой, от которых зависят системы жизнеобеспечения. Мало понимать функционал систем, не зная их истории и не задумываясь о возможных последствиях. Откуда появились эти системы, кто и для чего их придумал, какой в них заложен потенциал?

      Вторая опасность сугубо функционального понимания технологий заключается в том, что я называю вычислительным мышлением. Вычислительное мышление коренится в так называемом солюционизме – вере в то, что все можно решить с помощью вычислительных технологий. С какой бы практической или социальной проблемой мы ни столкнулись – для нее найдется специальное приложение. Однако сами технологии предостерегают нас от подобного заблуждения. Более того, из вычислительного мышления (часто на бессознательном уровне) следует, что мир действительно такой, каким он представляется солюционистам, а значит, невозможно думать и говорить о нем в не поддающихся вычислению терминах. Это мышление очень распространено, оно стоит за худшими общественными и поведенческими тенденциями, и ему должна противостоять настоящая системная грамотность. Если философия занимается тем, чего не могут объяснить другие науки, то системная грамотность – это мышление, признающее влияние компьютерных технологий, но имеющее дело с миром, не поддающимся вычислению.

      «Навыки программирования» не заменяют понимание систем – не нужно звать сантехника, чтобы воспользоваться туалетом или чтобы не жить в страхе, что в канализации таится опасность. Хотя списывать со счетов вероятность того, что из труб может вылезти нечто смертельно опасное, тоже нельзя; сложные вычислительные