Цвет твоей крови. Александр Бушков

замке, пока мы не кончим дело…

      – Значит, ею может пользоваться кто угодно другой? – спросил я – сработали кое-какие рефлексы пограничника, проверившего в жизни много документов, в том числе и на предмет подлинности.

      – Ну да, – кивнул Грайт. – Никто представления не имеет, что эти знаки сообщают, но одно известно точно: там нет ни описания внешности владельца, ни указания его возраста, ни даже уточнения, мужчина это или женщина. – Он снова горько покривил губы. – За эти знания тоже пришлось платить человеческими жизнями…

      – Значит, эта штука совершенно надежна? – спросил я.

      – Можешь быть уверен, – сухо ответил Грайт. – Иначе я не взял бы тебя в такое… дело. Нужно прояснить еще один крайне важный вопрос, единственный оставшийся непроясненным. Тебе же приходилось убивать врагов?

      – Дважды, – сказал я.

      – В бою?

      – Можно назвать это и так. В любом случае у них тоже было оружие, и они готовы были убить меня. – Долгонько было бы растолковывать ему, кто такие диверсанты, да и ни к чему, и я сказал просто: – Они шли воевать, хотя войны и не было. Коли уж у тебя отец и дядя служили в порубежной страже, ты должен знать, что на рубежах иногда бывает очень неспокойно…

      – Я знаю, – кивнул Грайт. – И всякий раз – из этой штуки, что метает кусочки металла?

      – Ну конечно, – сказал я. – У них было точно такое же оружие. Мы очень давно не воюем мечами и стрелами…

      Думаю, он прекрасно знал о боевом применении стрел. К седлу трех верховых коней (но не моего Шупташа) были прикреплены саадаки (как это в свое время называлось) с высокими луками из темного дерева и колчаны со стрелами с красным оперением. Грайт мельком упоминал, что они притворяются охотниками. Что ж, везде, где человек придумывал лук, он его быстро приспосабливал не для охоты, а для убийства себе подобных. Пусть даже у них нет ни войн, ни войска, память должна остаться…

      – Вот тут есть слабое место, – сказал он, нахмурясь. – Ты совершенно не владеешь мечом. А схватываться с теми, кто умеет, нам, вполне возможно, предстоит. Мы изрядную часть пути проделаем лесами, а в лесах хватает разбойников, мы можем на них напороться хоть сегодня, если не повезет…

      – Луки у них есть?

      – У многих.

      – Тогда какое имеет значение, что я не умею владеть мечом? – спросил я. – Стрелой из засады можно с равным успехом убить и растяпу, и умельца…

      – Тоже верно, – сказал он задумчиво. – И все же… Если дело дойдет до схватки, ты будешь бесполезен, мало того, тебя легче всего будет убить…

      Я не удержался от ядовитой реплики:

      – А раньше, когда ты меня волок сюда, ты об этом не подумал? Только сейчас в голову пришло?

      Он ничуть не рассердился, сказал со своей обычной невозмутимостью:

      – Как же, думал и раньше. Только другого выхода не было. Мне необходим был хороший конник. Их у вас мало, но все же есть. А вот хорошо владеющих мечом не осталось… Я упомянул про луки у разбойников, чтобы