Кошка колдуна. Людмила Астахова

день Данька не появился, и на следующий день тоже. А еще через несколько очень тревожных и бессонных суток я узнала, что мой практически жених, мужчина, с которым я прожила под одной крышей три года и еще два года до этого встречалась, слился вместе с моими деньгами. И с документами на купленную землю, и с моей кредиткой, которую тут же опустошил. В компании с теми самыми замечательными ребятами – энтузиастами этнотуризма, которым я уже выдала аванс. Исчез в неизвестном направлении. Вот гад!

      Его родительница повздыхала за компанию, слезно покаялась в провале своей педагогической методы и в мягких выражениях донесла до меня простую народную мудрость: самадуравиновата. То же самое, но открытым текстом сказал старший брат моего бывшего суженого-ряженого.

      – Слишком добрая ты была, не контролировала его от и до, не воспитывала. А тут такое нечеловеческое искушение, – сказал Саша без тени сочувствия. – Ты, Катенька, сама виновата.

      В глазах полицейского сержанта эта самая «самадуравиновата» сверкала и переливалась всеми цветами спектра, ярче полярного сияния. Заявление-то приняли и даже пообещали «искать и найти», но как-то вяло, без огонька. Не убили, вот и славно, скажи спасибо, девочка.

      А я вплотную занялась разруливанием ситуации. В конце концов, мне же всегда везло и тут должно было. Это у нас, кстати, семейное. Не по-крупному, без миллионных выигрышей в лотерею, без богатых заграничных родственников или каких-то иных глобальных подарков от судьбы, а так – всякие мелочи житейские. Вот, скажем, моя маменька, ей всегда везло с мужчинами. Все они ее любили, холили, лелеяли и всячески помогали, даже когда любовь-морковь заканчивалась. С моим папенькой, человеком непростого характера, она и вовсе умудрилась остаться лучшими друзьями. Вот и сейчас мама благополучно обреталась в немецком городе Дуйсбурге со своим последним супругом – милейшим и добрейшим «дядюшкой Дитрихом». Нет, правда, мой немецкий отчим всем своим существованием опровергал замшелые стереотипы о скупых, скучных и подозрительных немцах. Лет пять назад мама твердо пожелала обрести семейное счастье с европейцем, одновременно зарегистрировалась на сайте знакомств и записалась на языковые курсы, и не успела освоить сакраментальное: «Ich verstehe etwas Deutsch»[1], как подоспел достойный кандидат в мужья. И стоит ли сомневаться, если моя бабушка вместе с прабабушкой выжили в блокаду? Их удача выглядела, как два мешка с горохом и швейная машинка «Зингер», но сути это не меняет.

      Мне тоже везло, но по чуть-чуть, и только однажды я не догнала отъезжающую маршрутку, которая потом попала в ужасное ДТП. Хотя, если подумать, удача мне улыбалась гораздо чаще и ласковее, чем остальным людям. Я проскальзывала в очень узкие щелочки вероятностей, успевала там, где другие безнадежно опаздывали, инстинктивно уворачивалась от больших и малых бед и думала, что так будет всегда.

      Мой оптимизм и вера в себя не угасали почти до октября две тысячи двенадцатого.

1

Я немного понимаю по-немецки.