Бухтарминские кладоискатели. Лухтанов Григорьевич Александр

ступа на уступ горная речка, с водопадами и голубыми омутами, называемая Большой. Тогда, в начале 50-х, Столбоуха была большим посёлком, «столицей» лесорубов, ещё живыми были лесные деревушки, и в том числе примерно в 6 километрах от Столбоухи подхоз Леспромхоза из 15–20 дворов. Почти 40 лет проживал тут Николай Иванович с семьёй и нисколько не жалел, что он, потомственный житель города, променял его на таёжную пасеку. Об этом не совсем обычном человеке старший сын рассказывал так:

      «Отец был очень самобытным человеком. В душе он был большим поэтом, восторженно любившим природу, и беззаветно был предан пчёлкам, как частичке этой природы. Он утверждал, что на свете есть только три вида человеческой деятельности, достойные уважения. Это выращивание хлеба, вождение пчёл и …разведение цветов. Он и в 60 лет, как мальчишка, весной перед домом бегал за журавлями: это же так интересно! О так называемом техническом прогрессе отзывался очень скептически и относился к нему с большой опаской. И, как показывает жизнь, был в этом по-своему глубоко прав».

      Такими же любознательными и влюблёнными в родной край выросли трое его детей. Жизнь среди природы полна приключений. И хотя большинство здесь описанного – вымысел, автор уверен, что прототипы его героев поступали бы именно так, как рассказано в книге.

      В книге затронуты темы истории Казахстанского Алтая, его природы и животного мира. Дотошный читатель может заметить кое-какое несоответствие в датах. Действительно, отдельные эпизоды сдвинуты по времени. Так, основное действие происходит в 1953–1955 годах, рассказ об экзотических раскопках на Зыряновском карьере соответствует 1959–1960 годам, разведка и открытие месторождения на Чемчедае, как и падение ступеней ракет, – в 1970–1980 годах.

      Что касается историй географических открытий учёных-путешественников, то здесь всё изложено реалистично, и автор лишь добавил к своему рассказу антураж, что можно понять и с ним согласиться. Надеюсь, геологи простят фантазию автора в трактовке геологических процессов и рассуждений. На то он и есть приключенческий жанр с фантазиями и авантюрными приключениями.

      Часть 1. Бухтарминские кладоискатели

      – Где же мы будем копать?

      – Да где угодно.

      – Как, разве клады везде зарыты?

      – В том-то и дело, что не везде. Они бывают зарыты в каком-нибудь укромном месте – когда на острове, когда в гнилом сундуке под засохшим деревом – там, куда тень от сучка падает в полночь, – а чаще всего под полом в старых домах, где нечисто.

      Марк Твен. Приключения Тома Сойера

      Оплывина

      Роман проснулся в неясной тревоге. Какой-то пугающий гул слышался со стороны горы. Казалось, дрожала земля. Роман что-то слышал о землетрясениях и подумал, что это оно и есть – трясение земли. Потом что-то мягкое толкнуло в стену дома. Изба вздрогнула и как будто осела, словно придавленная тяжёлой подушкой. Всё стихло, но теперь зашевелились мать с отцом, о чём-то негромко переговариваясь.

      – Кажись, оплывина, – услышал Роман отца и взволнованный голос матери:

      – Кабыть, она и есть.

      – Ну, мать, перекрестись, что не раздавило! Феофану спасибо надо сказать, что крепкую поставил избушку.

      – Обожди радоваться, – остановила мужа Марфа. – Слышишь, трещат стены? Как бы брёвна не разошлись. Ужо тогда точно придавит. А то и ещё сверху сорвётся.

      – Не должно бы – первый удар самый страшный. Снег над нами спрессовался. Он теперь как бетон – будет нас сохранять.

      Ребята кучей сидели присмиревшие, молча глядя, как мать зажигает свечку. Мёртвая тишина наступила после зловещего шума, и даже потрескивание дерева под тяжестью снега прекратилось.

      – Надо пробивать выход, иначе задохнёмся. Мы же теперь закупоренные.

      Отец неторопливо одевался, как видно, на ходу обдумывая происшествие.

      – Сколько раз говорила я тебе, что отсель надо выбираться! – ворчала мать. – Вот хлестануло так хлестануло, и в окне ни проблеска света. Ни звёзд, ни неба.

      – Какое тебе небо, когда снегом завалило! Со всех сторон обложило и сверху придавило сырой снежиной.

      – Хватит балясы точить, – прервала его мать, – делом надо заниматься. И печку не затопишь. Небось, и труба под снегом.

      – Тут сначала хотя бы дырку пробуравить, не то задохнёмся. В другой раз такой удачи не выйдет. Прихлопнет, как в мышеловке.

      Отец вышел в сени, распахнул дверь на улицу. Белая масса стеной преградила выход и даже не высыпалась в избу.

      – Дед-то не дурак был – предусмотрел такую ситуацию, хорошо, хоть дверь вовнутрь открывается. Бетон, голимый бетон, – попробовав на ощупь снег, определил отец.

      Мать торопила:

      – Теперь наваливайся, пробивай выход. Нам же ещё скотину спасать надо.

      В сенках был люк и на чердак, но на крыше снег оказался ничуть не менее плотным.Через него тоже не вышли на свет. Несколько часов кряду, сменяя друг друга, отчаянно долбили снеговую стену. Спрессованными глыбами завалили все сени, а конца-края