Брачный контракт на выживание. Купава Огинская

      От необходимости ежедневно вымучивать сорок минут дороги в условиях близких к экстремальным, мутило.

      Непроглядность серых будней, не удавалось победить даже книге, лежавшей на моих коленях.

      Строчки дрожали и дергались, слова рассыпались на буквы и снова собирались. И пока они собирались я могла читать.

      Особого выбора все равно не было. Книгу нужно было вернуть сегодня, а я все еще не успела узнать, чем все закончилось.

      До финала оставалось всего четыре главы, до остановки рядом с университетом – около пятнадцати минут.

      Время было.

      Меня резко качнуло вправо, женщина навалилась сильнее и недовольно поджала губы на мою сдавленную просьбу немного отодвинуться.

      Я чувствовала, как соскальзываю в проход, книга медленно съезжала с коленей.

      Мы въехали на короткий серпантин – дорога здесь делала несколько резких поворотов и поднималась в гору.

      Опасное место, где не стоило бы гонять.

      Водитель чуть сбавил скорость.

      Меня еще раз качнуло, теперь в другую сторону и я едва сдержалась, чтобы мстительно не навалиться на женщину всем телом.

      Поправив книгу, я повторно пробежала глазами по уже прочитанным строкам, пытаясь отыскать место, на котором остановилась.

      Истеричный и протяжный сигнал машины резанул по ушам. Дурное, безнадежное какое-то предчувствие неминуемой беды, заставило меня подобраться.

      Вовремя.

      Дальше начался ад.

      Эта дорога был опасным местом, частые аварии, не редко с летальным исходом, случались на каждом ее метре.

      Осторожные водители никогда не превышали здесь скорость, желая избежать неприятностей.

      На нашу беду, водитель разбитой девятки, с безумной скоростью летевший нам на встречу вниз по серпантину, осторожным не был.

      Столкновение оказалось сокрушительным.

      Меня сорвало с места, швырнуло вперед, на спинку кресла острый край книги больно впился в живот, чья-то рука задела лицо, плеча вскользь коснулась сумка.

      Еще один рывок и я полетела вверх, запуталась ногами в чужих конечностях, почувствовала затылком потолок маршрутки…

      Потом был странный, влажный хруст, все тело пронзило болью и мир накрыла темнота.

      ⋄⋄⋄

      В себя я пришла к большой, светлой комнате меньше всего похожей на больничную палату. Воспоминания были четкими: я хорошо помнила, как меня швыряло по нутру маршрутки, бросая на людей. Даже помнила момент, после которого потеряла сознания, но не могла представить, где оказалась.

      В нашей местной больнице отродясь не было таких больших комнат, кроватей под балдахином и нежного, льнущего к телу постельного белья.

      И цветами там не пахло никогда. Только стерильностью, табачным дымом, лекарствами или домашней едой, что приносили больным заботливые родственники.

      За последний год в больнице я лежала дважды. С переломом ноги и аппендицитом, и неплохо ее изучила.

      Глаза удалось открыть с трудом, сознание было ясным, но тело слушалось плохо. Пришлось потратить почти все силы просто на то, чтобы повернуть голову.

      Это привлекло внимание девушки в форменном платье. Она сидела в кресле и что-то вышивала, пока не заметила движение.

      – Госпожа моя! Вы пришли в себя.

      Вышивка выскользнула из рук девушки и упала на пол.

      На мгновение я прикрыла глаза, решив, что мне все на самом деле привиделось… и послышалось.

      Комната… спальня, это определенно была спальня, выглядела незнакомо и непривычно. И эта девушка, бросившаяся ко мне и продолжавшая звать меня госпожой. И тяжелое стеганое одеяло, придавившее меня к постели.

      Все это было не моим и не должно было со мной происходить.

      – Что… – и голос, хриплый, очень слабый, казался мне чужим. – Что случилось? Где я?

      – Вы дома, госпожа моя. Ох, слава Всеотцу, вы очнулись. Теперь-то все будет хорошо. Уж точно все наладится, – шептала она, поправляя мое одеяло, завязки какой-то странной ночнушки на моей груди и волосы. Светлые.

      Скосив глаза, я с ужасом поняла, что мне не показалось. По подушке, очень живописно и аккуратно были разложены длинные, светлые волосы.

      – Что случилось? – сдавленно повторила я.

      – Неделю назад во время вечерней прогулки по саду вы потеряли сознание. – охотно сообщила девушка. – Никто не знает сколько вы так пролежали, но нашли вас утром, совсем холодную и без сознания. Маркиз сразу же велел вызвать врача. Вас осмотрели и не обнаружили никаких серьезных повреждений, но вы целых семь дней не желали приходить в себя. Уж знали бы вы только, как убивалась ваша матушка.

      – Мачеха. – невольно вырвалось из меня сиплое. И я не до конца была уверена, что это сказала именно я.

      – Ну да, мачеха. – растерянно подтвердила девушка, продолжая поправлять мои волосы. – Леди Изабелла очень горевала.