Фармацевт. Александр Санфиров

человек не гордый, поэтому взялся за биксы сам. Женя ревниво смотрела, как я это делаю, и с удовольствием отмечала все мои огрехи.

      Однако, после того как основная часть работы была сделана и автоклавы включены моя командирша явно устала.

      – Жень, посиди немного, отдохни, – посоветовал я ей, а чтобы она не возмутилась, добавил. – И ребеночку, тоже полезно отдохнуть, а то работает вместе с тобой.

      Аргумент оказался убедительным, и Женя уселась за стол. Я же приступил к первой уборке. Надо сказать, Лукьянова, выполняла обязанности санитарки из рук вон плохо. По углам хватало пыли и грязи, плиточный пол даже потерял первоначальный цвет.

      В принципе, это можно было понять. Учитывая беременность, главная медсестра больницы, контролировавшая работу автоклавной, относилась к Жене снисходительно. И особо не приставала. Тем более автоклавная была не на глазах, в подвале.

      Но мне на снисхождение рассчитывать нечего. Через два три дня проверка качества моей работы случится неминуемо. И получу втык не только я, но и Лукьянова, за то, что плохо требует работу с санитара.

      В первые минуты работы Женя не удержалась от ехидных замечаний по поводу моих усилий.

      Но в итоге, после моих язвительных ответов она успокоилась и больше с комментариями старалась не лезть. Еще бы, разве может двадцатилетняя девчонка на равных дискутировать с человеком на восьмом десятке. Но Лукьянова этого не знала, поэтому начала смотреть на меня с толикой уважения. Я же в своих словах старался особо не обижать непосредственную начальницу. Так что к трем часам дня, когда моя работа пятнадцатилетнего подростка должна была заканчиваться, Женя робко спросила:

      – Витя, может, останешься до конца рабочего дня, поможешь мне с уборкой и обслуживанием автоклавов.

      Естественно я согласился.

      В пять часов у нас автоклавная сверкала, как наверно никогда в своей истории. Автоклавы тоже блестели оттертыми боками.

      Я убирал инвентарь в кладовку, когда из бытовой комнаты меня позвала Женя.

      Когда я зашел в небольшую комнатушку, медсестра протянула мне ножницы.

      – Витя, разрежь, пожалуйста, завязку сзади на халате, там такой тугой узел затянулся, никак не могу развязать.

      Под плотным сатиновым халатом у медсестры, похоже, кроме трусиков и бюстгальтера ничего не имелось, Наверно поэтому, когда я зашел ей за спину, чтобы глянуть на завязку, у Жени на щеках появился предательский румянец.

      Отложив ножницы, попытался развязать затянувшийся узел. И в этот момент дверь в комнату распахнулась, и на нас уставился здоровый парень лет двадцати пяти.

      Несчастная Женька буквально застыла соляным столбом, как дочери Лота и только тихо повторяла:

      – Миша, это не то о чём ты думаешь.

      Нахмурившийся парень, в конце концов, спросил у нас:

      – А что вы, действительно тут делаете?

      – Что делаем? Завязку пытаемся развязать, – сообщил я в ответ. – Но раз муж пришел, вот тебе ножницы и давай сам действуй.

      Миша на автомате взял у меня из рук ножницы и одним махом срезал верхнюю