Фармацевт. Александр Санфиров

речку пойти?

      Ну, и что прикажете отвечать? Мама и так прекрасно поняла резоны, по которым её сына выбрала в спутники красивая девчонка. Теперь переживает за меня.

      – Да, нет, мама, просто предложил Карамышевой в следующий раз взять Лебедева с собой, она в ответ состроила такую рожу, мне до сих пор смешно.

      Мама недоверчиво поглядела на меня, потом звонко рассмеялась.

      – Неужели так и предложил? – спросила она сквозь смех.

      – Ну, да, что же мне теперь каждый день её купать ходить? – удивился я.

      Мама рассмеялась еще сильней и неожиданно сморщилась.

      – Мам, что случилось? – встревожился я.

      – Да, вот порезала руку сегодня, пока капусту рубила, – пожаловалась она и показала большой палец левой кисти, грубо перемотанный кровавой тряпицей. – Уже час кровь не останавливается, вторую тряпку меняю.

      – Понятно, – сказал я и пулей понесся на улицу. Далеко идти не пришлось, вдоль дровяных сараев все заросло подорожником и пастушьей сумкой.

      Сорвав несколько листьев подорожника, и несколько стеблей пастушьей сумки я вернулся домой.

      Увидев мои трофеи, мама грустно покачала головой.

      – Не поможет сынок, я уже один лист привязывала, никакого толку не было.

      Не отвечая, я кинул зелень в кастрюлю, залил холодной водой и приступил к поискам ступки.

      Какое-то странное ощущение коснулось меня, когда я положил листья подорожника и пастушью сумку в фарфоровую ступку.

      – Пастушьей сумки, надо добавить еще один стебель с цветками, – говорило оно.

      Последовав неведомому советчику, я положил еще стебелек и начал растирать зелень в кашицу.

      Через полминуты чуть не выронил пестик из руки, мне показалось, что он стал ощутимо теплее.

      – Наверно показалось, – подумалось мне, и я продолжил процесс растирания.

      – Достаточно, – еще через пару минут подсказала прорезавшаяся интуиция.

      – У тебя, где-то были напальчники? – спросил я мамы, безмолвно наблюдающей за моими действиями.

      – Возьми, они на второй полке в буфете лежат, – отмерла та.

      – Тогда приступим к перевязке бодро сообщил я и напихав зелёной кашицы в напальчник, одел его на порезанный, кровоточащий палец.

      После чего чистым широким бинтом сделал фиксирующую повязку.

      Прошла минута.

      – Витя, палец перестал болеть, – потрясенно сказала мама и начала разглядывать повязку, – и кровь вроде бы не идет.

      Я же в это время смотрел на остатки протертого подорожника и пастушьей сумки и пытался понять, что сейчас произошло.

      – Вот видишь, помогло, а ты не верила, – гордо заявил я, убедившись, что кровь, действительно остановилась.

      Конечно, она бы и так остановилась через какое-то время. Просто мама волновалась, заматывала, разматывала тряпку и не давала организму возможности самому решить эту мелкую проблему.

      Вообще то, перетирая подорожник и пастушью сумку, я надеялся, что после перевязки мама успокоится