Требуется помощница, или Светлая против темного. Валерия Чернованова

не говори, что тебе не нравится и тебя не заводит вся эта ситуация.

      Я прижимаюсь губами к щеке охотника и чувствую, как щетина царапает вдруг ставшую чувствительной кожу. А мы ведь ещё даже не целовались. Поцелуи с Лукасом не считаются, их я уже забыла, не помню. Зато прекрасно помню, как вчера меня заводили прикосновения тёмного.

      Хочу снова это почувствовать. Хочу его внутри себя. Прямо сейчас.

      Ладонь соскальзывает с прохладного металла пряжки, и я прохожусь пальцами по тому, что сейчас больше всего нуждается в моём внимании.

      – Ну вот, а говоришь вернуться на место. Да ты уже весь каменный. И более чем готов к нашему маленькому приключению.

      – Осторожнее, Дерзкая. Терпение у меня точно не каменное, – предупреждает он хрипло.

      А я призывно улыбаюсь и продолжаю дразнить его пальцами, к своему удовлетворению замечая, как тёмный прикрывает глаза, готовый откинуться назад и потеряться в этом кайфе.

      – На это я и ставлю. Не хочу, чтобы ты сдерживал себя.

      Подавшись к нему, вздрагиваю от острого ощущения, когда между нашими телами не остаётся даже малейшего просвета. Тонкая ткань блузки и его рубашка совсем не мешают, хотя без них однозначно будет лучше.

      – Не сбавляй скорости. Она возбуждает ещё больше, – шепчу, касаясь его губами, и спешу расстегнуть все пуговицы на своей совершенно лишней сейчас блузке.

      Мгновение, и йоргов аэрокар снова куда-то падает. Тёмный ругается сквозь зубы, и вот я уже не у него на коленях наслаждаюсь острыми ощущениями, а готова стонать от разочарования на соседнем сиденье.

      – Ты не чокнутая, ты совсем больная, – ставит Хорос диагноз, а когда я пытаюсь повторить попытку и снова его оседлать (думал, я так легко сдамся? Ха! Да он меня просто не знает!), предупреждает: – Ещё одно движение, крылатая, и я распну тебя на этом кресле.

      – А потом?

      – Что потом?

      – Распнёшь и что сделаешь? – побуждаю его к таким желанным сейчас откровениям.

      В левую руку, напоминая и предупреждая, чтобы сидела смирно, впивается наручник из тьмы, и я кривлюсь от боли. Ну вот зачем он всё портит?!

      Хотя эта боль тоже немного заводит.

      – Тебе что, совсем всё равно, с кем трахаться? Десять минут назад ты висла на том уроде.

      – Мы танцевали, – непонятно зачем оправдываюсь я, задетая тупым упрёком, прозвучавшим в голосе тёмного.

      – Его язык танцевал у тебя во рту, – цедит он, увеличивая скорость, хотя мы и так летим, обгоняя всё, что только можно.

      – Ну так, может, вернёшь меня к нему? И мы продолжим танцевать, раз уж кое-кто в этом аэрокаре не в состоянии удовлетворить мои желания!

      Хорос переводит на меня взгляд, и мне хочется от него сбежать. Банально выпрыгнуть из аэрокара, даже если в результате этого прыжка разобьюсь насмерть. Всё лучше, чем смотреть в дикие глаза и видеть в них отражение ошалевшей от похоти себя.

      Ну вот что со мной не так?

      – Ты бы мог включить режим самоуправления, – подаю ему отличную