Колхозное строительство 7. Андрей Шопперт

тонем, спасите, а SOS не подать,

      Задраены перегородки,

      Нам только осталось руками стучать

      В титановый корпус подлодки.

      Кончается воздух, слабеет рука,

      И нам не добраться до суши,

      Стучатся сердца, леденеет рука,

      И стуки о корпус всё глуше.

      В отсеках уже начинают молчать,

      Радист не приносит нам сводки,

      И только сердца продолжают стучать

      В титановый корпус подлодки.

      Увидеть бы маму, увидеть отца

      И выпить в последний раз водки,

      Всё глуше и глуше стучатся сердца

      В титановый корпус подлодки.

      Всё глуше и глуше стучатся сердца

      В титановый корпус подлодки.

      – Папа Петя, мне кажется, или что-то сверху скребётся?

      Прислушался. Тишина.

      – Спи. Экскаватор услышим. Немного осталось потерпеть.

      – Пить хочу.

      – Ну, ты взрослая девочка. С водой плохо. Держи вот мерло это.

      И Таня проснулась.

      – Костёр приснился. А на нём – котелок с ухой. Папа, а огонь – это что?

      – В смысле? Что – «что»?

      – Ну, мы в школе проходили. Огонь – это энергия или материя?

      – А вам не объяснили?

      – Да там один дебил начал в Машу из трубочки рисом стрелять. Она встала и врезала ему по уху. Нас, всех троих, и выгнали с урока.

      – Дела! а тебя-то за что? – и не сказали ведь.

      – Дак я ему тоже учебником физики по башке дала.

      – Значит, за правду пострадали. Ладно, тогда скажу. Огонь – это светящийся дым. Получается, что это материя.

      То есть это не некая субстанция «огонь». Это дым, частицы которого разогреты так сильно, что светятся.

      Понаблюдайте за дымящим без огня костром. Все, что отличает этот дым от огня – это только более низкая температура.

      – Папа Петя, а вроде опять сверху кто-то скребётся.

      Глава 4

      Интермеццо третье

      В одесском порту стоит пароход, на борту надпись: «На Израиль». Евреи идут на него сутки, вторые. На третьи сутки один пожилой еврей подошёл и спрашивает матроса:

      – Он у вас что, безразмерный?

      – Нет, он у нас бездонный.

      – Вольф Исаакиевич Эйдельштейн? – мужчина посмотрел на паспорт (израильский), но назвал того на русском языке, по имени и отчеству.

      – Да, – Вольф Эйдельштейн уже и язык этот забывать стал.

      – Премьер-министр поручила мне встретиться с вами и переговорить о, как это называют русские, «командировке» в СССР.

      – Неожиданно.

      – Тут вот написано, что у вас в Советском Союзе осталась жена и сын. Тут вообще много о вас написано, – мужчина был почти лыс, а в кабинете, куда вызвали Вольфа, было жарко, и капельки пота выступили на лысине. Не очень приятное зрелище. Незнакомец перехватил взгляд и заметил чуть скривившиеся губы Эйдельштейна. Вынул из кармана серого, чуть мешковатого,