Любовь длиною в жизнь. Максим Исаевич Исаев

заговорил сосед через дорогу.

      – Доброго дня Вам, отец! – поздоровался сосед через забор. Был он невысокого роста, но крепкого телосложения, лет в районе пятидесяти. У старика сложилось представление, будто приезжает он в деревню отсыпаться. Приедет ночью затемно, бросит машину прямо на улице, а сам появляется на свет только к обеду и долго моется, обливается холодной водой, протекающей за дорогой, и никогда не здоровается. Не здоровался до сегодняшнего дня.

      – И Вы здоровы будьте! – сказал старик, особо не обращая на него внимания и продолжая работать. Сосед постоял некоторое время, с любопытством смотря на то, как старик ловко лазит по крыше и орудует молотком, топором, а затем дал понять, что не собирается уходить.

      – Как–то не по-соседски: Вы тут уже давно, а мы так и не знакомились.

      Старик посмотрел на него изучающе, ловко слез с крыши, сел на новую лавку, смастеренную накануне, и пригласил соседа:

      – Проходите, сосед, не стесняйтесь.

      Иван открыл калитку, прошёл во двор и представился, подойдя ближе:

      – Меня Иваном звать.

      – Присядьте, Иван. Меня Саид звать. Дед Саид.

      – О! Саид! Как в кино! «Откуда взялся, Саид!», «Стреляли!» С Юга приехали?

      – Стреляли уже давно. Теперь мир и покой. Из Минска я. Давно тут живу.

      – Навели такую красоту. Один. Почему дети, внуки не помогают?

      – Нет у меня никого. Были. Жена ушла. На тот свет. В прошлом году. Есть сыновья…Были…Там уже невестки…Во мне не нуждаются…Потерял я всех. А дочку мне господь не дал.

      – Понятно. С невестками сложно. – ответил Иван задумчиво и с грустью в глазах. Затем поднял голову и бодро добавил, – У меня такая же фигня, почему я и убегаю сюда. Как начнут собачиться жена с невесткой, хоть ты в петлю… Потому и убегаю от греха подальше.

      – Молодежь другая сегодня: почтения нет к старшим. Ни к своим, ни к чужим.

      – Я тоже в Минске живу. А тут дом предков. Их уже нет в живых. Приезжаю, ухаживаю за могилой. Зимой, правда, редко приезжаю, а летом постоянно. Скоро на пенсию, тогда совсем перееду. Так что, будем соседями постоянными.

      – Как помру, мои тоже приедут. Ухаживать. Мертвых родителей больше любят дети.

      – Мы жили нормально. Ругались, конечно. А кто не ругается!

      – Мертвые не ругаются.

      – Как Вам тут, Саид, – нравится?

      – Нравится. Природа. Свежий воздух. Да и кладбище рядом. Готовлюсь. Чтобы невесткам не пришлось далеко… Как помру.

      –С Вашим здоровьем помирать то не легко, Саид. Видел я, как Вы по крыше бегаете. Не всякий молодой может так.

      – Помирают не только больные. Потерявшиеся тоже помирают. От ненужности.

      – А с соседями уже познакомились?

      – Зачем трогать! У меня своя печаль, у них своя…

      – Вы нас удивили, дед Саид! Как молодой. По крыше. Один. За пару месяцев… Такое отгрохали!..

      – Ты посиди, Иван, я щас.

      Саид поднялся, быстрым шагом вошёл в дом и появился обратно с курительной трубкой в руках, на ходу забивая её табаком.

      – Вы ещё и курите?! – спросил с немалым удивлением Иван и посмотрел на Саида округлёнными глазами.

      – А чему нет! Мне уже лезгинку танцевать нет надобности. Мечтал. На свадьбе внука танцевать. Уже напрасно. – произнёс Саид спокойно, закурил трубку, выпустил из легких обильный дым и продолжил: – В жизни у меня осталось только три удовольствия: покушать вкусно, поспать сладко и покурить крепко. Всё остальное позади, в прошлом: и любовь, и песни, и танцы.

      – Образуется ещё, Саид. Потанцуете.

      – Потерял я веру в добро, Иван. Зло идет от невежества. Надежды не осталось. А без надежды жизнь теряет смысл.

      – Не печальтесь, Саид. Даст бог, образуется.

      – И в бога уже не верю. Нет его. Если бы он был, меня бы не было здесь.

      – Ты, наверное, мусульманин? У тебя же Аллах?

      – Какой я уже мусульманин! Наукой замусорена голова. В трех институтах накачивали атеизм. Потерял я Аллаха, и бога не нашел. И в людях разочарован.

      – Ну-у-у, так нельзя жить, Саид. Без бога! Без людей!

      – Бес поселился в людях. Шайтан! Сердце разбито, в душе пустота. Смотришь на мир и не знаешь, чего от тебя хотят. Ты ещё жив, но как будто умер. Пустота и одиночество. Человечество ушло в виртуальный мир. Живых людей не видят, не замечают вокруг.

      – Что же у Вас такое случилось, Саид, что Вы так? Ко всем? Ко всему?

      – Сгорел я. Как свеча. Светил всем и сгорел. Выбросили меня, как использованный…

      Деревня Войтовка расположена в десяти минутах езды от Дзержинска и в тридцати минутах от Минска. Автобусы сюда не ездят. Окружающие со всех сторон деревню современные дома, заселяются приезжими из Минска новыми хозяевами в выходные дни и напоминают современный стиль жизни. Аборигены деревни в количестве шести или восьми голов живут между случайными заработками от новых хозяев и пьянками