Колхозное строительство 1. Андрей Шопперт

pylori. Все попаданцы делятся этим секретом. Чем он-то хуже? Кстати, Пётр в прошлой жизни большую её часть страдал от гастрита. А австралийцы обойдутся без премии, нам нужнее. Самое интересное, что когда Пётр готовился к написанию книги про попаданца в 1967 год, то посмотрел в интернете, почему именно этой «нобелевкой» все писатели щедро делятся с хроноаборигенами – ведь премию в области медицины присваивают каждый год. Неужели за пятьдесят с лишним лет не было ничего такого, что кроме гастрита можно вылечить? Однако, прочитав список лауреатов, и выяснив, за что их наградили, понял – кроме пресловутого гастрита украсть ничего не получится. Например – 1970 год. Открытие звучит так: «За открытия, касающиеся гуморальных передатчиков в нервных окончаниях и механизмов их хранения, выделения и инактивации». Как, будучи металлургом, рассказывать об этом врачу? Или вот, чуть раньше – «За расшифровку генома». Тут ведь нужно оборудование, которого ещё пятьдесят лет не будет в захолустном городишке. А может, или нет, скорее всего, вообще никогда не будет.

      Александр Генрихович внимательно выслушал первого секретаря, прошёлся по кабинету, снова сел напротив, помотал головой:

      – А можно поинтересоваться, Пётр Миронович, вы-то откуда получили сию информацию?

      – Нельзя. Зато знаю, как проверить, – и он рассказал об опытах господина Маршалла, естественно, не упомянув его фамилию.

      – Все смешнее и смешнее, – Франк вновь прошёлся по кабинету.

      – Александр Генрихович, вы просто проведите эти опыты и попробуйте лечить гастрит и язву препаратами, которые подействуют на эту желудочную бактерию.

      – Конечно же, попробую. Это немного не мой профиль, я всё-таки хирург, но язвы частенько приходится оперировать, – доктор уселся вновь на стул, – Так и не скажете, откуда ветер дует?

      – Извините, но не имею права – не моя тайна, – развёл руками Штелле.

      – Нда. Может, чайку?

      – Спасибо, Александр Генрихович, но меня, поди, уже в горкоме потеряли. И просьба у меня к вам огромная: не упоминайте о нашем разговоре. Успехов вам. Если получится доказать эту бредовую идею, то можно ведь и на Нобелевскую премию замахнуться. Нашей стране не помешает иметь Нобелевского лауреата. Заодно и Краснотурьинску часть славы перепадёт, и некоторые блага. Какой-нибудь исследовательский центр построят, новое хорошее оборудование закупят. Вот это и есть моя цель. А вы, так сказать, – средство. До свидания, – Пётр уже закрыл было дверь с другой стороны, когда вспомнил ещё об одном деле, которое лучше Франка никто в Краснотурьинске не сделает.

      – Вот нехорошая примета – возвращаться, а пришлось, – вновь появился он в кабинете.

      Александр Генрихович смотрел в потолок и не сразу переключился на вернувшегося первого секретаря.

      – Неужели забыли поделиться мыслями, как от рака лечить? – хмыкнул хирург.

      – А как вы угадали?

      – Что?

      – Почти шучу. Вы курите? – Пётр указал на пустую пепельницу на столе.

      – Почти нет. Это скорее для