Вовка-центровой 3. Андрей Шопперт

следующий:

      «Молодые ребята, с фотографии смотрят,

      А мальчишки живые строем новым стоят,

      Не забудем любимых, не забудем их лица,

      Не забудем их взгляды, будем помнить солдат».

      Ну и последний припев, нужно металлу в голос добавить. Лежал на нарах закрыв глаза, вспоминал песню.

      «Это просто война, это просто разлука,

      Это просто беда да, да, что на землю пришла,

      Это просто судьба, злая доля и мука,

      Это просто война, что мальчишку нашла,

      Это просто война…»

      Фомин допел и приподнялся на нарах, чтобы записать песню… И остолбенел. Вся милицейская общага засунула головы в их дверь и вытирала слёзы на глазах. Два десятка человек, как минимум. Даже не хлопали. Стояли и плакали, утираясь рукавом.

      Первым очнулся старший Третьяков.

      – Ты, Фомин, откуда эту песню взял? – продолжает слёзы утирать. Вовка на автомате хотел сказать, что во дворе слышал, но в последний момент передумал. Песня очень не простая. Обязательно попадёт в репертуар известных певиц и на пластинки. А раз так, то будут искать автора. Поедут к ним в посёлок, а там никто ничего подобного не слышал, зато вспомнят историю с Есениным. Что делать-то?

      – Неужели сам сочинил такую хорошую песню? – кто-то из дальних рядов.

      Вовка уже совсем было хотел про лётчика сказать, с которым в больнице лежал, когда его молнией по кумполу шарахнуло, но его опередил Третьяков длинный.

      – Конечно, сам, он нам ещё в Куйбышеве свои песни пел, одна лучше другой.

      – Фомин, уважь общество, спой эту песню ещё раз, – опять из-за спин тот же голос.

      Пришлось. Все милиционеры хором упросили. Почти все воевали. Про них песня.

      «Молодые ребята, с фотографии смотрят.

      Их глаза дружбу честно, как и прежде хранят».

      Событие восьмое

      Настоящий футбол можно увидеть во дворах, когда мальчишки в рваных кедах, до потери сознания сражаются за каждый мяч. Все остальное – шоу, снятое для красоты.

      Тренировки теперь у Молодёжки «Динамо» было две. Вовка решил их насмерть загонять. Ну, это так Чернышёв с Якушиным решили. На самом деле Фёдор Челенков помнил, что Лобан, он же, Балерина, он же Валерий Лобановский, своё киевское «Динамо» и по восемь часов в день тренировал, а Челенков обычно по шесть. Но сейчас, в 1948 году, проблема с питанием, и восьмичасовую, как и шестичасовую тренировку в день люди просто не выдержат. Они сгорят. Неоткуда столько калорий взять. Еда очень дорогая. Для шестичасовой тренировки нужно как минимум два раза в день есть макароны по-флотски или плов с большим количеством мяса. Нужно много углеводов медленных и белков. Потому, всего две тренировки по два часа и при этом вторая тренировка скорее на растяжку, чтобы калории эти самые по минимуму сжигать. Зато первая тренировка была на выносливость. Бегали с привязанными к телу, то спереди, то сзади блинами от штанги, кому и двадцатикилограммовый доставался, как и самому Фомину, а доходягам малорослым хватало и десятикилограммового. Ходили целыми кругами по стадиону гусиным шагом. Ускорялись. Старались мгновенно остановиться, бегали, резко меняя направления. Бегали с партнёром