Магниты. Наталья Способина

и самостоятельности от мальчика, выросшего в семье у другого мальчика, поэтому, как вы успели заметить, я против вашего общения с Машей. Но, увы, моя дочь влюблена.

      После этих слов, кажется, вся кровь в организме Романа прилила к лицу и ушам.

      – Я… – снова начал он, но Ирина Петровна опять его перебила:

      – Я не жду от вас ответных признаний, но мне казалось, вам не чужда порядочность. Поэтому я прошу вас не дурить моей дочери голову. Девочки и мальчики в восемнадцать смотрят в разных направлениях. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

      – Я люблю Машу, – выпалил Роман то, чего еще ни разу не произносил вслух.

      – Правда? – голос Ирины Петровны прозвучал холодно.

      Роман поднял голову и выдержал ее уничижающий взгляд.

      – Да, – твердо ответил он.

      – А что такое любовь для вас, Роман?

      – Я хочу, чтобы у Маши все было хорошо. Хочу о ней заботиться, быть рядом.

      – Спать с ней.

      – Простите? – Роман, поперхнувшись воздухом, закашлялся.

      – А разве нет? – Ирина Петровна смотрела на него так, будто они говорили о погоде.

      Роман прокашлялся и порадовался тому, что краснеть больше уже было просто некуда. Он понятия не имел, сказала ли Маша маме о том, насколько далеко зашли их отношения. Черт, а если это просто проверка?

      Он вдохнул полную грудь воздуха, медленно выдохнул.

      – Ирина Петровна, я не буду обсуждать это с вами. Извините.

      – По-вашему, жизнь моей дочери меня не касается?

      – Машина жизнь касается, конечно. Моя – нет.

      Роман посмотрел в глаза Ирине Петровне, и та неожиданно улыбнулась.

      – Ох, как жаль, что Машка сейчас этого не слышит. То есть вы сами по себе, она сама по себе? Отлично. Что и требовалось доказать, – Ирина Петровна встала и указала ему на дверь. – Больше не задерживаю.

      Роман тоже поднялся и засунул руки в карманы.

      – Нет, мы не сами по себе. Мы вместе. Просто я не хочу обсуждать вопросы, которые отказалась обсуждать Маша. Она ведь отказалась?

      – А вы подлец, Роман. Вы в курсе?

      Отчего-то услышать это было обидно. Наверное, потому, что раньше Ирина Петровна не позволяла себе прямых оскорблений.

      – Почему?

      – Маша – наивный ребенок. Она пацанов-то близко не видела, кроме Волкова. Но вот тот оказался порядочным. Не пользовался ни смазливой мордой, ни папиными деньгами.

      Роман сжал челюсти. Сейчас уже было не просто обидно.

      – Вы ошибаетесь, – четко произнес он.

      – Я бы многое отдала за то, чтобы ошибиться, Роман, но я вижу, что происходит с Машкой. И я не вчера родилась: вы не из тех, кто будет просто держаться с девочкой за ручки.

      Крыть было нечем, потому что как раз в прошлое воскресенье Маша провела в его квартире весь день, неожиданно решив, что готова к тому, чтобы «все было по-взрослому». Романа тогда рассмешила эта формулировка. Но Маша была такой храброй и напуганной одновременно, что смеяться