Обрученная с драконом. Алина Углицкая

принцесса, – он накрыл ее рук своей.

      Кусочек дыни толкнулся в губы, заставив Юну инстинктивно приоткрыть рот.

      – Поешь, – ласково сказал Марген, не сводя с нее напряженного взгляда.

      Юна со вздохом взяла у него вилку и перевела взгляд на еду. Сердце нервно екнуло, а в глазах собрались слезы. Что-то во всем этом было не так.

      – Мне страшно, – призналась она. – И с каждым этапом отбора все страшнее. Вдруг ты был прав, и у меня ничего не получится?

      Он погладил ее по руке и усмехнулся:

      – Где та дерзкая боевая принцесса, с которой я заключил договор? Она так верила в победу, так рвалась встретиться с Эрисхаймом, а теперь, когда осталось совсем немного – испугалась? Я уверен, ты добьешься своего. Через три дня ты попадешь к нему в замок! А это самый главный этап.

      Его голос был таким проникновенным, что Юна не выдержала, всхлипнула, словно маленькая девочка, и почувствовала, как по щеке скатилась слеза.

      – Ну, что ты, маленькая принцесса? – Марген поднялся и обошел стол.

      Положил руки на ее плечи, обнял.

      – Там папа, один. А если я не справлюсь? Его же убьют. У меня никого нет, кроме него.

      Объятия стали крепче. Приятный аромат щекотал ноздри девушки, постепенно дурманя разум. Щеки Юны пылали. Дыхание стало прерывистым. И она поняла, чего хочет.

      Хочет, чтобы он ее снова поцеловал. Готова даже обернуться и поцеловать его первой, так сильно это желание.

      Марген нагнулся ниже. Юна почувствовала его движение каждой клеточкой тела и застыла с напряженной спиной.

      Мужчина шумно выдохнул. Его дыхание прошлось по обнаженной коже, подняв дыбом невидимые волоски. И девушка задрожала.

      Это была сладкая дрожь. Она началась где-то внутри и разлилась по жилам тягучим теплом.

      Лунданец уткнулся носом в макушку Юны.

      – Хватит беспокоиться об Ульрихе! – проворчал раздраженно. – Он ведь не был тебе хорошим отцом! Сначала предпочел забыть о твоем существовании, а потом просто использовал. Лучше поешь.

      Эти слова прозвучали подобно пощечине.

      – Я не могу, – Юна вздрогнула и отложила вилку, так и не откусив ни кусочка от дыни.

      – Почему? Что тебе мешает? Я ведь старался для тебя.

      Юна покачала головой.

      – Ты не из тех, кто старается для кого-то. Такие, как ты, стараются лишь для себя.

      – И что это значит? – в голосе Маргена появились напряженные нотки.

      Он убрал руки с ее плеч и отступил. Юна обернулась. В теле больше не было сладкой дрожи, она исчезла, оставив после себя неприятный осадок и разочарование.

      – Ты сказал, что мой отец использовал меня. Может быть. А что делаешь ты? Разве не то же самое? Так как ты можешь обвинять его в том, что делаешь сам?

      Говоря, Юна медленно поднималась со стула и к концу фразы уже стояла напротив Маргена, расправив плечи и вскинув голову.

      Она не знала, как выглядит со стороны. Но ее лицо, холодное и строгое в этот момент, могло бы сделать честь любой королеве. Хрупкую фигуру окутал ореол власти и силы, присущий