Рики Перри. Медина Мирай

ашла на столе горстку травы, завернутую в мятую бумагу и целлофановый пакет.

      Кэтрин Перри вместе со своим мужем Фордом Перри попивали чай, не обращая внимания на разбитую чашку.

      – О, ты уже проснулась, – наконец заметила Рики на пороге мать.

      – Уже первый час. Дня. – Положив телефон на стол, Рики наклонилась и принялась собирать осколки дешевого фарфора.

      – Да? А вроде недавно было восемь утра.

      В ответ Рики хмыкнула.

      – Дорогой, я не могу найти свою ручку, подаренную твоей мамой. Не видел ее? – спросила Кэтрин Перри.

      – Не помню. – Мужчина лениво ковырял омлет, не вызывавший своим видом никакого аппетита.

      – Как дела в колледже? – спросила Кэтрин.

      – А какими могут быть дела в колледже у девушки, которую запихнули туда фактически насильно? – съязвила Рики.

      – Как с мальчиками?

      – Мне не нравятся мальчики.

      – Тебе нравятся девочки? – спросил папа с удивлением в голосе. – Говорил я тебе, Кэтрин, не нужно было отдавать ее на бокс.

      Рики пронзила отца гневным взглядом. Он уже давно не вызывал у нее приятных чувств.

      – Нет, папа. Мне вообще никто не нравится.

      – Это странно, – заметила мама. – В твоем возрасте я встречалась уже с восьмым парнем.

      – Ты реально гордишься этим?

      Кэтрин вновь проигнорировала язвительный вопрос дочери, придвинула к себе пакетик с измельченной травой, принюхалась, издала удовлетворенный стон и закрыла глаза.

      Форд вздрогнул:

      – Аккуратно! Неси, во что завернуть.

      Женщина молча встала и едва не наступила на осколки. Она вскрикнула, отпрыгнув назад и случайно задев пакетик рукой. Форд вскочил и указал на рассыпанное на полу, выпучив глаза так, словно только что потерял самое драгоценное, что у него было.

      – Дура!

      – Сам дурак! Я могла пораниться об эти осколки!

      – У тебя уже паранойя.

      «У вас обоих», – подумала Рики, молча проходя к мусорному ведру мимо разбушевавшихся приемных родителей.

      В Северной Каролине марихуана под запретом, и хотя в Эшвилле семья Перри была не единственной, употреблявшей эту гадость, достать ее все же было непросто.

      – Если Стив снова узнает, что мы ее храним, нам так просто не отделаться. – Кэтрин вышла из кухни.

      Вслед за ней кинулся муж, уговаривая:

      – Давай просто соберем с пола?

      – Правило пяти секунд? А прошло уже тридцать. Пол не мыли два дня. А что, если мы подцепим какую-нибудь инфекцию? Черт, куда я поставила пылесос?

      И такое происходило почти каждый день. Удивительно, что Кэтрин не боялась подставиться перед соседом-полицейским Стивом Брауном своим ором на весь дом. Мужчина уже не раз ловил их, но каждый раз прощал, вспоминая времена, когда семья Перри помогала ему обжиться в городке вместе с сыном и новой женой после грандиозного развода во Флориде. Лишь это уберегало Кэтрин и Форда от правосудия.

      Рики вернулась к себе в комнату и заперла дверь, но крики родителей все равно были слышны. Мама до сих пор не могла найти пылесос.

      Поначалу травка заставляла ее забыть о том, что произошло несколько минут назад, но теперь память отшибало нехило. Плюс ко всему, паранойя нерадивых предков стала отравлять жизнь Рики. Они не всегда были такими помешанными. В конце концов, трава не отупляет, но заставляет думать лишь о себе и о том, когда же можно будет снова покурить. Человек, будучи не в силах с этим совладать, размышляет лишь еще об одном пакетике блаженства.

      Рики это доконало. Она понимала, что не в ее силах отговорить родителей употреблять травку. Оставалось вновь обратиться к соседу-полицейскому. Кэтрин и Форд даже не догадывались, что каждый раз именно «заботливая» дочь сдавала их с потрохами. Но не ради них, а ради себя. Она уже давно не испытывала к приемным родителям особых чувств. Узнай работники детского дома когда-то, что отдают семилетнюю девочку в руки будущих любителей покурить, – возможно, Рики никогда не выбралась бы оттуда.

      Зависимость заставила семейку Перри позабыть о привычной жизни. Например, об уборке. Еще одна неделя без нее, и дом превратится в свинарник, а невкусная еда, которую мама готовила без особого вложения сил, и отец, в один прекрасный день забывший, что у него есть дочь, – это не то, о чем можно вспоминать с улыбкой, разве что с ироничной.

      После звонка Стив не заставил себя ждать. Рики открыла ему дверь.

      – Что, опять? – спросил мистер Браун, поправляя фуражку.

      – Снова.

      Мужчина тяжело вздохнул и опустил голову.

      – Рики, может, не стоит?

      – Моя жизнь в последние полгода превратилась в смесь ада и рая: родители часто ссорятся, что позволяет мне потратить время на себя, но с другой стороны – им плевать на меня.

      – Как по мне, и то и другое не очень хорошо.

      – Я хочу, чтобы