Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян. Василий Панфилов

ты в другой раз лучше палками.

      – Э-э нет. Палками – больно, но пару дней отлежишься, да друзья сочувствовать будут. А такое… такое на всю жизнь запомнится!

      Несмотря на нелюбовь попаданца к пьянкам, гулянки и «симпоси-умы»[42] он всё-таки посещал – скучно всё-таки. Из-за «подвешенного» состояния и двойственного положения бывал как у Румянцева и Салтыкова, так и у своих сержантов. Везде он чувствовал себя спокойно и вольготно – как из-за воспитания, так и из-за свойственного большинству современников попаданца пренебрежения к чинопочитанию.

* * *

      – Гляди-ка, Пётр Семёнович, – негромко говорил Румянцев командующему Салтыкову, – эвон как держится – видно, что не впервой.

      – М-да, правы были те, кто… – начал было Салтыков и резко замолчал, наблюдая за уланским сержантом. Тот и вправду чувствовал себя свободно – подходил к разным группам офицеров и гвардейцев[43], свободно общался на нескольких языках, уверенно отвечал на вопросы, и вообще, было видно, что такой вот симпосиум для него – явление совершенно привычное. Подойдя к столу, сержант уверенно выбрал ананас – диковинку, которую большинство офицеров разве что пробовали один-два раза. Он же выбирал с видом знатока, и на лице было едва ли не написано, что ананаса ему захотелось, но вот от качества продукта он не в восторге.

      Военачальники переглянулись многозначительно – ну точно из знати.

* * *

      Правда, на таких пирушках бывал он не часто – обычно ранг был заметно попроще. Вот и сегодня их пригласили казаки, прикомандированные к дивизии Чернышёва.

      – Кто приглашал-то?

      – Пугачёв Емельян, – отозвался Никифор, перебрасывая с натугой бочонок рома на другое плечо. Такой же бочонок тащил и сержант, но ему вес казался «детским».

      – Трофеи притащил, вот и гуляет по случаю.

      – Что-то слышал о нём, – наморщил лоб попаданец.

      – Да мог и слышать, – согласился каптенармус, – казак добрый, не раз в боях отличался. Молодой ещё – твой ровесник, а вот тоже молодец.

      Вообще, отношения с казаками поначалу не слишком складывались, но постепенно уланов начали воспринимать как равных, и это с учётом того, что уланский полк успел завоевать славу одного из лучших полков русской армии. Во многом этому поспособствовал Игорь, гонявший подчинённых в хвост и в гриву. Но и результат – теперь «его» уланы считались лучшими кулачными бойцами, лучшими фехтовальщиками и лучшими плясунами в русской армии.

      – Проходите, гости дорогие, – поприветствовал их пожилой казак, – да вы никак со своей выпивкой?

      – Ну дык, – важно ответил Трифон, – командир (тут он покосился на сержанта) разрешает пить только на отдыхе, вот и накопилось.

      – По-казачьи[44], значит, – как-то неопределённо выразился встречающий, остро глянув на Игоря.

      Казаки Игоря впечатлили – это были не те… ряженые с медалями «за возрождение снохачества» во всю грудь[45]. Эти были такие волчары, что отчётливо повеяло воспоминанием из

42

Симпосиум, или симпозиум — так в те времена часто называли нечто среднее между пьянкой и официальным приёмом.

43

Гвардейцы могли быть и в чине рядовых на таком приёме.

44

Казаки в походе не пили. Не то чтобы вообще – могли позволить себе «расслабиться», если поход выдавался очень уж длинным, а между боями намечался достаточно длительный перерыв.

45

Так называемое «асфальтовое» казачество. И нет, это не оскорбление – к настоящим казакам автор относится с уважением, но настоящие занимаются настоящими делами. Разгуливать в военизированной одежде с нагайками и раздавать друг другу висюльки – это не то, что должен делать казак.