Улан: Танец на лезвии клинка. Наследие предков. Венедская держава. Небо славян. Василий Панфилов

(а танцоры и актёры сейчас не котируются) даже в Европе отношение пренебрежительное[13], а уж на Руси… Одно дело – танцевать для друзей, но для публики… Фи!

      Подойдя к скрипачу (паршивому, нужно сказать), Игорь за несколько минут «вбил» в него мелодию. Судя по заинтересованному виду музыканта – понравилась.

      Когда взгляды офицеров полка стали всё чаще останавливаться на попаданце, он понял, что танцевать всё-таки придётся, и мысленно ухмыльнулся. Вышел, сделал знак музыкантам и под залихватскую мелодию джиги начал отплясывать знаменитейший ирландский танец, который в его реальности появился на свет в конце девятнадцатого века. Но судя по восхищённым взглядам военных – истории суждено немного измениться и очень может быть, что танец станет национальным, но в этот раз – русским.

      Танцевал он самый строгий и воинственный вариант, который только помнил. Более того, левую руку он положил на бедро – так, как это делали офицеры, придерживая клинок у бедра, даже когда этого клинка и не было. Насмешливо поглядывая на майора и капитана, он танцевал… с прямой спиной – мелькали только ноги. Это выглядело настолько воинственно, красиво и непривычно, что секунд-майор улыбнулся и, сняв кивер, поклонился, признавая поражение.

* * *

      – Я же говорил – выкрутится, – негромко сказал Осинский, наклонившись к Пушкарёву.

      – Да я и не сомневался, – с какой-то странной интонацией ответил тот, – просто ожидал, что как-то по-другому.

      – Да уж, – хмыкнул секунд-майор, – я тоже ожидал, что он просто объявит себя дворянином. А тут… Вроде как таится, но даже не понимает, что таким танцем буквально кричит о прекрасных учителях и родовитости, привлекая ещё больше внимания.

      – Да, может, и не понимает, – протянул ротмистр, – если воспитывался не в Европе.

      В ответ на вопросительно поднятую бровь он отмахнулся:

      – Не сейчас – это пока только догадки.

      Глава шестая

      С этого дня в его контубернии началась совсем иная жизнь – Игоря приняли за своего.

      – Сходи-ка за водой, – сунул ему вёдра конопатый Андрей, как только парень вернулся в избу после упражнений с клинками. Безропотно взяв деревянные тяжёлые вёдра, он натаскал воды и спросил Андрея:

      – Ещё чем помочь?

      – Да чем ты поможешь – ты ж из бар, явно руками работать не привык, – неожиданно словоохотливо ответил тот.

      – Ну так надо же привыкать.

      Так и повелось, что парень взял на себя немалую часть хозяйственных хлопот – приборку в избе, готовку, ещё какие-то мелочи. За это его освободили от уборки того же навоза – уланам почему-то неловко было видеть его с вилами. Чистить лошадей, которых выдали попаданцу – пожалуйста, но с навозом – ни-ни. Лица у солдат сразу делались деревянными и вилы отбирались. То же самое было и с другими «грязными» работами. В чём тут причина, он пока не разобрался, а сослуживцы не спешили его просвещать.

      К слову, условия содержания оказались очень недурными

13

Тут он не прав – танцоры как раз были в почёте. Хотя не мастера народных танцев, а мастера придворных, которых он всё равно не знает.