Студенческие будни. Александр Олегович Лобанов

ли он не был какой-то особенно выдающейся личностью – кто вспомнит о нём спустя эти сотни лет? Даже его далёкие потомки ничего о нём не знают, хотя только благодаря ему существуют и они сами. Какая разница? Жил человек – от него остались потомки, не было его – от других людей остались какие-то другие потомки. Всё это не так уж важно в отвлечённых от маленького человека масштабах глобальной Истории.

      Но люди, тем не менее, хотят оставить в ней свой след: так уж они устроены. И если кто-то пытается стереть его, они расстраиваются.

      Так и со всем остальным. Скажем, в памятные ещё пока что многим времена СССР было основано множество различных учебных заведений: и высших, и не очень. Стране нужны кадры? Пожалуйста! Она растит их для себя. Растит, растит, растит, а потом… А потом вдруг оказалось, что в новом суперсовременном мире целый ворох специалистов абсолютно не востребован, ибо наступили другие времена. Другие времена штука такая – они почти всегда наступают. Что же делать? Оптимизировать, укрупнять, реструктурировать! Объединять под началом, переформатировать, переучивать. Был когда-то твой ВУЗ, а потом его внезапно оптимизировали и объединили путём поглощения. С сокращением значительного числа неконкурентоспособных в новых условиях факультетов и увольнением не освоивших новых форм обучения преподавателей. Потом пройдёт N лет – и как будто не было этого ВУЗа… А ведь он всё-таки был! И будет, пока остаются люди с выданными им дипломами о высшем образовании.

      Именно к одному из таких, ныне удачно реструктурированному и сокращённо-поглощённому Университету спешил в не столь далёком ещё тысяча девятьсот девяносто девятом году главный герой данного повествования. Он шёл по Загородному проспекту города Санкт-Петербурга уверенной походкой вступающего в Старгород Остапа Бендера, жуя на ходу ватрушку с творогом. Возможно, не успел позавтракать дома – с кем не бывает? А ещё, вполне возможно, с учётом того, насколько сильно он опаздывал, ему стоило бы значительно прибавить шагу или даже вовсе побежать – подобно тому же Остапу Бендеру, когда он стремился как можно скорее покинуть негостеприимные Нью-Васюки. И наш герой непременно побежал бы, но… Всякий знает: жевать ватрушку на бегу куда как неудобнее, чем на ходу.

      Звали этого молодого человека Лёха.

      Опоздавший и другие

      – А теперь запишем термическое уравнение состояния с независимыми переменными T и V в дифференциальной форме1 и, для удобства, обозначим его "звёздочкой", – почему-то именно сегодня Препод испытывал острый приступ преподавательского вдохновения, выражавшегося прежде всего в том, что понять суть его рассуждений могли только самые конченые ботаники.

      Остальные – просто делали умное лицо и аккуратно записывали. Препод настолько вошёл во вкус лекции и воспарил над рутиной, что в опережение учебного плана вознамерился уже на этом занятии от термических уравнений состояния перейти к калорическим уравнениям; и на сей раз он дал самому себе твёрдое слово не обращать внимания на глупые смешки студентов, каждый учебный год непременно раздававшиеся при произнесении им слова "калорический".

      "Ха-ха-ха! Он сказал "кал", вы слышали? Детский сад, а не Университет! – подумал Препод. – Неужели нельзя хотя бы раз обойтись без этого?"

      У профессора были некоторые основания для оптимизма: сегодня аудитория вела себя на редкость мирно, весьма вероятно, благодаря значительному студенческому недокомплекту. Препод любил такие дни. Разве в количестве дело? Дело в качестве! Главное, чтобы всем было комфортно, чтобы ни в коем случае никто не мешал преподава…

      Раздался оглушительный стук, и в приоткрывшуюся дверь просунулась правая рука, сжимающая жёлтый полиэтиленовый пакет, а вслед за ней и голова студента. Препод огорчённо повернулся и со вздохом разочарования посмотрел на вошедшего.

      – Я из Кронштадта, – проныл опоздавший в ответ на немой вопрос Препода. Догадливый читатель уже наверняка понял, что это был никто иной, как тот самый любитель ватрушек.

      "Из Кронштадта? Из Кронштадта… Замечательно, просто отлично! – с горечью подумал Препод. – Ломоносов пешком пришёл из Архангельска – вот что такое тяга к знаниям! А сейчас, в век автомобилей и железных дорог, студенты не могут явиться вовремя всего лишь из Кронштадта. Да…"

      – Как же так, молодой человек? Лекция продолжается уже в течение двадцати минут! – сказал он вслух.

      – Ну… Я из Кронштадта, – трагически повторил наш герой. В его понимании данного факта было более чем достаточно, чтобы оправдать опоздание любой продолжительности. А может быть и вовсе: неявку и отсутствие (ведь Кронштадт – это почти как Тамбов из знаменитой песни, только наоборот: оттуда не летят самолеты и не едут даже поезда).

      Однако Препод был далёк от понимания Лёхиных проблем:

      – И вы полагаете, что это даёт вам право вот так бессовестно опаздывать?

      "И чего ему ещё надо?" – Лёха переминался с ноги на ногу, теребя в руках свой жёлтый пакет, разговор с Преподом был ему явно неприятен, невыразимое страдание застыло на его лице.

      – Н-нет… – он сделал шумный вдох и отрицательно

1

Здесь и далее в данном произведении встречаются научные термины, не всегда знакомые широкому кругу читателей. Поскольку для понимания сюжета наличие примечаний, объясняющих значение этих терминов, совершенно не обязательно, а обилие сносок будет только излишне загромождать текст, автор сознательно решил отказаться от этих примечаний. Но если вы и без сносок всё прекрасно поняли или посмотрели в интернете, то честь вам и хвала!