Кот Усатый Эдвард XII. Юрий Владимирович Климович

разузнала, когда они однажды июльской ночью купались с графом на лошадях голышом. Еще она пожаловалась, что во дворце прекратились представления французского конного театра «Зингаро», во время которых Тимофевна неплохо зарабатывала в твердой валюте. И после этого сообщения бедная женщина махнула залпом шампанское и разрыдалась.

      А вот беседа с гривастым малым и, судя по заоблачному выражению глаз и огрызку карандаша за ухом, местным поэтом-компьютерщиком сложилась бестолково. Заказав жбан крепкого пива, гривастый долго рассказывал, как по ночам граф иногда катается в красивой карете, запряженная тройкой призрачных белых лошадей. И якобы любой человек, который согласится на предложение сесть в нее, бесследно исчезнет. И больше его никто никогда не увидит. В конце монолога гривастый перешел на рифмованный слог, завывая в экстремальных моментах повествования…

      Уже собираясь на выход, Славик поймал внимательный взгляд из-за огороженного занавеской столика. Вначале вор подумал, что за ним ведется слежка. Достав ручное зеркальце, он узнал наблюдателя по белому лицу. Им оказался библиотекарь Кахаберыч. Интуиция подсказывала Печорину, что библиотека – это идеальное место для сбора информации. Наверняка Кахаберыч кое-что слышал о «лошадиных» тайнах графа. И вор с дурашливой улыбкой направился в сторону занавешенного столика.

      – Вы с ума сошли! – испуганно остановил его библиотекарь. – Сядьте вот там. Боком ко мне.

      Агентов зорко огляделся по сторонам. Вор тоже осмотрел присутствующих – до них никому не было дела. Кто, как ни он, мог бы моментально выявить скрытое наблюдение. Но Славик не стал спорить и занял место за соседним столом.

      – В отличие от меня закажите кофе и пирожные, – громко прошептал Агентов и, отломив кусочек бублика, отхлебнул чай. – Разговаривайте, не поворачивая ко мне головы. Вы в большой опасности. Они никогда не убивают знакомых, а выбирают случайных людей.

      – Кто?! – Печорин тоже перешел на драматический шепот. Ему и в голову не приходило, что в местной социальной среде таится столько угроз и заговоров.

      – Они… Но меня эти люди не трогают, я – табу! Есть соответствующая бумага.

      Вор замолчал, обдумывая ситуацию. При такой степени конспирации беседа могла потерять логику. Но он ошибался.

      – Ты, приятель, собрался на скачки, раз интересуешься лошадьми его сиятельства?

      – А чем тут еще заняться?

      – Одобряю, хотя сам я никогда не участвую в скачках. В юности меня определили в кавалерию, мы соревновались всегда в военной форме с золотыми эполетами. Красота! Но на английском дерби в Эпсоме, где русская сборная побывали на гастролях, я сшиб насмерть суфражистку Эмили Дэвисон. Даже король был в курсе.

      Он замолчал. Славик краем глаза заметил слезу на пухлой щеке Агентова.

      – Ее лицо преследует меня до сих пор… Иногда появляется желание повеситься или наглотаться газу, но некогда. К тому же я никогда не теряю присутствия духа. Думаю, что я вам помогу.