.

не могла поверить своим глазам. Зет, Гор Рингольт и я оказались в самом ужасном времени для каждого петербуржца и ленинградца. Мы оказались во времена Блокады. Была зима 1941-1942 года. Выла метель. Повсюду лежали трупы людей. Издалека можно было увидеть людей, которые двигались медленно-медленно. Некоторые из них прижимали что-то к груди. Это был хлеб. Те самые печально известные 125 г блокадного хлеба, который и хлебом нельзя было назвать. Город погибал. Медленно стучал метроном. Угрозы не было.

      – Да уж! Выбрала место Ландромеда! У неё хороший вкус! – первой нарушила молчание и мрачно пошутила я.

      – Где мы? Что это за место?– спросил у меня Гор Рингольт.

      – Это Земля, Россия, Санкт-Петербург или Ленинград, как называли его раньше, – ответила я.

      – Что произошло с городом? Что случилось? – сказал Зет.

      – Война. Немцы, фашисты, взяли Ленинград в Блокаду, – скорбно проговорила я.

      – Много людей погибло? – тихо произнёс Зет Горль.

      – Очень! Несколько миллионов человек. Точно число погибших неизвестно до сих пор, – также тихо, как и Зет, ответила я.

      Вдруг перед нами предстала другая картина. Зелёные грузовички ехали через замёршее озеро из города в город. На них были люди, грузы. Машины бомбили. Свистели и громыхали снаряды. Это было место, знакомое каждому ленинградцу и петербуржцу – Ладожское озеро, Дорога жизни.

      – Что это? – спросил у меня Гор.

      – Это Ладожское озеро, Дорога жизни, – ответила я.

      Неожиданно я увидела, как из машины вынесли тело и похоронили его в яму, куда складывали других. Моё сердце судорожно сжалось. Я интуитивно поняла, кто это.

      – Мои земная прабабушка погибла во время Блокады. Её не довезли до Большой земли, – скорбно и тихо рассказала я Гору Рингольту и Зет Горлю.

      Через секунду перед нами снова возник город. Быстро забил метроном.

      – Тревога! Нам нужно спрятаться где-нибудь! Быстро! – воскликнула я.

      Зет, Гор и я прислонились к стене одного из домов. Ленинград начали обстреливать и бомбить. Гремели снаряды. Рушились здания. Падали обломки. Вдруг я заметила идущего человека. Затем этот человек упал, замер и больше не шевелился.

      – Мой земной прадед погиб во время Блокады. Я не знаю, где он похоронен. Никто не знает, – прошептала я своим друзьям.

      Город перестали бомбить. Метроном опять стал стучать медленно. Зет Горль, Гор Рингольт и я были целы. Рёв Блокады нас не тронул, словно это был мираж, чёрная магия. Тут же в моей голове мелькнула мысль.

      – Конечно! – воскликнула я, – Это мираж! Это магия! Поэтому всё так быстро меняется!

      – Что случилось, Густуфан? – спросил у меня Гор.

      – Мы оказались не во времена Блокады! Это мираж! Магия Ландромеды действует на Земле! Она издевается над нами, показывая самую страшную страницу в истории Петербурга, – объяснила я.

      – И как мы заставим этот мираж исчезнуть? – сказал Зет.

      – Нам поможет Песня, – таинственно проговорила я.

      Я начала петь песню «Ленинградский