.
Читать онлайн.
Мы помним, что еще до присоединения к Москве новгородцы поставляли в Европу главным образом сырую, то есть невыделанную пушнину. Готовые изделия Новгородом, как правило, не вывозились, хотя, конечно же, изготавливались местными мастерами. В Москве, напротив, много и охотно торговали уже готовыми меховыми изделиями – чем дороже, тем лучше. Именно здесь, по всей видимости, и появилась шуба – дорогая и престижная меховая одежда[114].
Неудивительно, что в XV столетии шуба могла претендовать на положение знакового символа молодого государства: само ее появление совпало с формированием национальной идентичности России. В этой связи показательна история, связанная с шубой, пожалованной Иваном III послу германского императора Максимилиана (1490). Имперский посланник получил весьма ценные дары: «цепь золоту со крестом, да шубу атлас с золотом, на горностаях, да остроги серебряны золочены»[115]. В этом подарке было много символичного. В ту эпоху иноземные посланники воспринимались не просто как представители своей страны и правителя, но как носители воли своего господина. Они могли говорить только от его имени, иными словами – их устами говорил сам властелин[116].
В это время соболья шуба принимает на себя главную роль в костюмном комплексе. Русский аристократ уже имеет до десятка и более шуб из разного меха, которые различаются цветами и материалами так называемых «верхов на шубу»[117]. «Старшие» меха логичным образом сочетались со «старшими» тканями: бархатом и атласом.
Отклики истории о высоком статусе шубы можно найти в былине о чародее-охотнике Вольге, способном ловить «куниц, лисиц, и диких зверей, черных соболей, и белых поскакучих заячков, и малыих горностаюшков»[118]. Царь Турец-Сантал решает пойти на Русь, откуда и привезти жене русскую «шубоньку дорогу»[119] (важно, что султан планирует именно приобрести шубу на Руси, а не изготовить ее в своем отечестве из русского меха). Конечно, поздняя обработка былины наполнила древний сюжет реалиями XVI – XVII веков. Однако народная память отразила изначальные представления и о символико-смысловой нагрузке меха, и об интересе к этому исконно русскому товару представителей иноземной культуры. В народном эпосе шуба представлена важнейшим символом достатка русского государства, который так хочет заполучить неприятель. Коварный «Турец-Сантал» планирует не только приобрести шубу, но и разбогатеть (взять девять городов) и продлить свой род (получить девять сынов)[120]. Это не удивительно, ведь в народном сознании шуба ассоциировалась не только с идеей материального достатка и благополучия, но также и – более широко – с идеей династического и всеобщего благоденствия. К концу XV столетия эта сюжетная линия национальной истории уже вполне определилась.
Итак, мех стал одним из значимых факторов для развития молодого Российского государства,
Шуба XIV‒XV века. Овчина, шитье. Длина 135 см / Кирилло-Белозерский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник [Электронный ресурс].
Сыроечковский В. Е. Гости-сурожане. М.; Л., 1935. С. 92. В 1496 году посол Ивана III к крымскому хану Менгли-Гирею требовал компенсировать убытки русского торговца, у которого знатный крымский вельможа купил «четыре шубы белилны да сорок соболей», а деньги в полной мере не выплатил. Шубы оценивались в 17 рублей, а соболя – в 20 рублей, что составляло по тем временам огромную сумму. См.: Посольство от великого князя Ивана Васильевича к царю Менгли-Гирею // Сб РИО. Т. 41. СПб., 1884. С. 226. В другой раз посол московского правителя жаловался на грабеж торговых людей, учиненный азовскими татарами: у князя Ивана Кубенского грабители забрали «сорокóв собольих и горностаев, и горл лисьих и шуб белинных». См.: Посольство от великого князя Ивана Васильевича к кафинскому султану Махмет-Шихзод с Александром Яковлевичем Голохвастовым // Сб РИО. Т. 41. С. 405. Торговца Ивана Михайлова «татарове взяли на поле» и отобрали у него шкуры горностаев, лисиц, а также несколько «шуб бельих». См.: Посольство от великого князя Ивана Васильевича к кафинскому султану… С. 406.
Шапиро Б. Л. Обувь, шпоры и элементы седельного сбора: материальная культура всадника в Московском государстве XVI – XVII вв. // Вестник ТГУ. Культурология и искусствоведение. 2017. № 26. С. 193.
Здесь можно вспомнить знаменитое польское венчание Лжедмитрия I с Мариной Мнишек (1605), когда вместо жениха в церемонии участвовал его посол. См.: Маржерет Ж. Состояние Российской державы и Великого княжества Московского // Россия XVII века. Воспоминания иностранцев. Смоленск, 2013. С. 59–60.
Так, в завещании удельной княгини Ульяны Михайловны Холмской (1449–1504) упоминаются «кожух на беличьих чревах» (на беличьих брюшках), две шубы собольи, сизая шубка из «дикого» (серо-голубого) бархата с золотным шитьем и шелком. См.: Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989. С. 160–161. Чем более ценится мех, тем на большее количество разнотипных фрагментов (лапы, лбы, черева, душки, хребты, чемры и так далее) делится шкурка. См.: Силантьев А. А. Обзор промысловых охот в России. СПб., 1898. С. 428.
Вольга // Былины. М., 1986. С. 76.
Там же. С. 78.
Там же.