Свенельд. Оружие Вёльвы. Елизавета Дворецкая

Ульвару тогда жениться на Гро! Да меня засмеют, что проворонила свое счастье.

      – Да, это будет обидно, – глубокомысленно согласился Асбранд, и больше они об этом не говорили.

      Снефрид немного мучила совесть. Она спрашивала себя: не из мелкого ли тщеславия она передает всем только благоприятную для Ульвара часть пророчеств Хравнхильд, скрывая то, что вернуться домой ему не суждено? Или пытается этими якобы шутками обмануть саму себя, закрыть глаза на то, что мужа она лишилась навсегда и надо что-то решать? Но при этой мысли она чувствовала себя как на берегу открытого моря, где нет ни целей, ни дорог.

      Вечерами Снефрид и Мьёлль пряли у очага, в то время как Асбранд рассказывал какие-нибудь старинные предания: он знал их немало.

      – В одном фюльке правил некогда конунг, которого звали Хринг. Жена его давно умерла, осталась единственная дочь по имени Хуннвёр, прекрасная собой и во всем искусная. Позади конунговой усадьбы стояла большая дикая гора, на ней никто не жил. И вот однажды в середине зимы спустился с этой горы человек огромного роста, по виду очень сильный и злобный, похожий больше на ётуна, чем на человека. В руках у него было копье с двумя остриями. Он подошел к дверям конунгова дома; охранники не хотели его впускать, и тогда он ударил их своим копьем, так что каждое острие вошло человеку в грудь и пронзило до самого хребта. Потом он вошел в палату и сказал Хрингу: «Меня зовут Харек Железный Череп. Ты, Хринг, стар и бессилен, поэтому я хочу, чтобы ты отдал мне твою власть и твою дочь, так и для людей будет лучше. Если тебе это не нравится, то я убью тебя, а Хуннвёр возьму в наложницы».

      Дальше рассказывалось, как стали искать кого-нибудь, кто мог бы выйти на поединок с Хареком вместо старого конунга и спасти его дочь от этого брака. Нашелся лишь один молодой человек, всего пятнадцати лет, сын старика и старухи, живущих на уединенном острове, и Хуннвёр пообещала выйти за него, если он избавит ее от Харека.

      – Вот видите, так бывает! – говорила Снефрид. – А иные люди так прославились подвигами в чужой стране, даже и в Грикланде, что сам кейсар посадил их рядом с собой.

      – Как видишь, обычно этот отважный витязь женится на дочери дряхлого конунга, – замечал Асбранд.

      – А что если у него дома была жена?

      – В таком случае, не очень-то красиво он с нею обошелся, вот что я скажу! – сурово заметила Мьёлль.

      – Так это же был парень пятнадцати лет, – заметил работник, Коль, который лежал, завернувшись в старый прожженный плащ, возле самого очага. – Это был очень ловкий парень, если успел жениться к пятнадцати годам.

      – Ульвар не такой, – уверенно сказала Снефрид. – Он не променяет меня даже на дочь конунга!

      – Значит, он не сможет унаследовать половину чьей-нибудь страны и когда-нибудь вернется.

      – Он всегда был любимцем норн, – вздохнул Асбранд. – Нам надо верить, что они и сейчас его не покинули.

      Снефрид легко представляла Ульвара героем подобной саги. Он достаточно хорош собой, чтобы понравиться даже дочери конунга: яркие серые