Падение божества. Холли Рене

жалко. Я не пойду на бал со своим братом.

      – Ничего ты не жалкая, – почти прорычал я. Ничего не бесило меня больше, чем тот факт, что она думает так. Ничего не бесило меня больше, чем сознание того, что я причастен к тому, что у нее появились такие мысли.

      – О чем вы? Что вам кажется жалким?

      Мы с Фрэнки подняли глаза, услышав голос отца. Они с мамой шли по внутреннему дворику, держась за руки, и хотя отец становился все слабее, он все равно выдвинул стул, чтобы мама села.

      – Фрэнки говорила мне, что на бейсбольном поле она переплюнет меня, но ты видел эту ее пародию на бицепсы?

      Фрэнки улыбнулась, и я понял: она рада, что я сменил тему. Теперь ей невыносимо говорить о себе, но еще невыносимее слушать, как о ней говорят наши родители. Это заставляло ее чувствовать себя слабой, невидимой, а я знал об этом только потому, что как-то раз после ужина застал ее плачущей.

      – У Фрэнки отличные бицепсы. – Мать наклонилась, поцеловала Фрэнки в лоб, затем посмотрела на наши стаканы. – Нам подадут десерт?

      – Да, подадут. – Фрэнки улыбнулась, когда появилась Элли, неся пломбир.

      – Здравствуйте, мистер и миссис Клермон, что вам принести? – Элли улыбнулась моим родителям, и на сей раз ее улыбка была искренней на сто процентов.

      – Привет, Элли! – Отец улыбнулся ей. – Я могу получить мой обычный бургер и картошку фри?

      – Конечно.

      – Мне то же самое и стакан воды. – Мама окунула палец в мой шоколадный сироп и облизнула его.

      – Хорошо, сейчас принесу.

      Как только Элли ушла, родители переключили внимание на меня.

      – Я слышала, что Джозефин пришла сегодня в школу.

      Мать скрестила руки на груди и наклонилась к столу. Вот что мне особенно нравилось в ней: она не была дотошной приверженкой приличий и фальшивого жеманства.

      Она ожидала от нас хороших манер, но никогда не требовала, чтобы мы вели себя идеально.

      – Где ты это услышала? – Я заерзал на стуле. Взгляд матери на мгновение встретился с взглядом Фрэнки, но и этого было довольно. – Значит, это ты, Фрэнки?

      – Что? – Она всплеснула руками.

      – Надеюсь, ты держался в стороне от нее. Ты же знаешь, что после того, что ты сделал, ее отец вышел на тропу войны.

      – Я этого не делал, – в сотый раз сказал я. Мои родители впервые не верили мне. Отец сказал, что меня снедает ярость, и он был прав, но я не делал того, в чем меня обвиняли.

      – Ты не ответил на мой вопрос. – Мама устремила на меня один из своих взглядов, который всегда пугал меня.

      – Ты не задала мне никакого вопроса.

      Мой отец фыркнул, а мать продолжила:

      – Сегодня ты держался в стороне от нее?

      – А ты поверила бы мне, если бы я сказал да? – Я скрестил руки на груди.

      – Вероятно, нет. – По крайней мере, она откровенна.

      – Тогда нет. Я не стал держаться от нее в стороне.

      Моя мать закатила глаза и стукнула по руке отца.

      – Бек, мы уже об этом говорили. Что бы ни произошло, ты должен держаться в стороне от Джози. Ее отец недоволен.

      – Ее