Академия Весны. Ксюша Левина

сейчас Брайт чувствует себя безрукой и ущербной. Рейв на нее не смотрит, методично берет книгу за книгой, обложку за обложкой.

      – Можешь прекратить пялиться?

      Брайт это читает по губам и не сразу понимает, что не слышит вслух. Потом только вынимает наушники и растерянно моргает.

      – Ну? – Он вздергивает широкую темную бровь и качает головой, мол, чего уставилась.

      Брайт очень долго была практически немой. Научиться говорить и при этом не петь было сложно, со слухом тоже были проблемы, и пришлось осваивать общение без голоса, так что она с легкостью могла понимать все, что нужно, даже плотно заткнув уши. Она пожимает плечами, но Рейву этого недостаточно.

      Ресницы у него такие же темные, как брови, а глаза, видимо из‐за магического фона библиотеки, сияют больше обычного, откидывая тени на скулы. Жутковато. Наверное, сама Брайт выглядит так же, когда выходит из душа или возвращается с прогулки, где успевает вволю поплавать. В душе растет неприязнь. Траминерцы видятся мерзкими существами с кукольными лицами, напоминают лесных фей или вроде того, зачем‐то решивших жить среди людей, но не освоивших норм человеческого общения.

      – Чего уставилась?

      – Ничего.

      Брайт слушает, как ее голос пульсирует в духоте библиотеки. Магия слишком сильно сгустила воздух, такими темпами скоро можно будет рассмотреть звуки.

      – Зачем ты спас меня? – Она смотрит прямо перед собой и напряжена так, что покалывает губы.

      Обложка дрожит в ее руках, и ломается грифель вечного карандаша.

      – Ты заколдовала меня…

      – Неправда, ты пожалел меня еще раньше…

      «Скажи что‐нибудь, чтобы я тебя отпустил. Придумай причину», – шепчет он. Истинные не дарят таких шансов.

      – Не заставляй об этом жалеть, – усмехается Рейв.

      Грифель его карандаша тоже ломается. Он не смущен, но говорить о той ночи не намерен, и Брайт это только подстегивает.

      – Зачем?

      Он щурится с подозрением, потом вздыхает:

      – Пошли за книгами. – И кивает на голый пол между столами.

      Брайт откладывает очередной книжный блок и идет за Хейзом, который широким шагом удаляется вглубь необъятной библиотеки.

      – Много осталось?

      – С твоей черепашьей скоростью – бесконечно много, – сухо отвечает он.

      Его голос, кажется, совершенно лишен каких‐либо эмоций. Он потрескивает, как статическое электричество между сухими страницами, Брайт это необъяснимо нравится. Ей кажется, что Рейв – самое настоящее, что она видела в этой школе. Он как будто абсолютно осязаем. Его голос, взгляд, неприязнь, резкие слова – все живое и искреннее. Идеальный враг.

      – Ну простите, – бормочет она.

      – Прощаю.

      Комментировать дальше бесполезно.

      В конце ряда обнаруживается дверь в кладовку, а там – горы древних книг и такой магический фон, что страшно делать шаг вперед. Воздух просто мерцает перед ними,