Чистейшая 2. Елена Алексеевна Селезнёва

человека в своё Королевство, поэтому вряд ли её вампирским чувствам сильно много доверия.

      – Откуда ты это знаешь?

      – Фло, детка, я же охотник, – Том улыбался даже как-то вызывающе. Конечно, он не договаривал всего, но и не собирался этого делать изначально. – Вышел на свои связи.

      Картер сверлил взглядом блондина, который, кажется, наслаждался тем, что знал немного больше окружающих его людей.

      – Вдвоём справимся? – лишь уточнил он. Если Лиз похитили охотники, то скорее всего её хорошо охраняют, а, значит, против них выйдет половина клана так точно. Какими бы сильными они ни были, против стайки охотников они не выстоят.

      – Втроём, – исправила его Флоренс, сразу получив недовольный взгляд вампира, но даже не моргнула лишний раз под ним. Она привыкла, кажется, ко всем довольным или нет взглядам Картера за эти годы вместе, и вряд ли он чем-то мог её удивить или смутить.

      – Ты же еле ходишь, – Том не привык подбирать слова, чтобы говорить вежливо или учтиво.

      Флор мимолётно заглянула в зелёные глаза охотника перед тем, как всё внимание посвятить Картеру, который снова молчал, ожидая, что же скажет вампирша.

      – Приведи мне человека, – коротко проговорила она, вызывая сначала удивление вампира, а потом и… довольную улыбку.

      – Наконец-то, – довольно сказал он.

      ***

      Пока охотник и вампир на какое-то время покинули Королевство, Софи заботилась о Флоренс, которая выглядела не очень здоровой. Её бледная кожа казалась практически прозрачной, а руки морозно холодными. Софи, конечно, не могла знать такие детали о вампирах – возможно, это их норма, но в сравнении с тем же Картером Флор выглядела скорее больной, чем просто вурдалаком.

      Это забавно, как девушка в своих мыслях заменяла слово «вампир» на «вурдалак», вроде как шифруясь, но по факту звучало всё точно также.

      По возвращению Томас сразу увёл девушку наверх, где оказалось несколько спален, что, конечно, удивило Софи – она была уверена, что эта часть здания полностью разрушена.

      Пока она в одиночестве изучала винтажное убранство разрушенных и целых вещей этого старинного особняка, в тронном зале оказался парниша лет двадцати пяти. Он был одет в какие-то обноски, но Софи лишь краем глаза его увидела, пока поднималась по лестнице с Томом. Конечно, она понимала, что произойдёт с ним… и вопрос «Почему кто-то должен умирать за другого человека?» не покидал её мыслей, пока она касалась неровно висящих картин, каких-то комодов и тумбочек, находящихся в полуразрушенном коридоре второго этажа.

      «Даже если человек, за которого умирают, моя подруга. Это всё равно нечестно», – она рассуждала, общалась сама с собой, но не собиралась прерывать то действо, которое творилось внизу. И это был один из самых несправедливых выборов блондинки.

      Убивать можно, если это ради высшей цели. И даже если этой «высшей целью» является подруга небольшой группы людей – всё равно.

      И да, это звучало несправедливо, нечестно. Тогда почему же ощущалось так правильно