Сильные мира сего. Крушение столпов. Свидание в аду. Морис Дрюон

старик-то не меньше нас рад выйти вчистую!

      Генерал Крошар, тот самый, что походил на собаку, бежавшую рядом с хозяином, в свою очередь выступил вперед. Он ожидал, что о его заслугах будет сказано гораздо больше, и поэтому был обижен. К тому же его раздражало, что кавалеристы имеют обыкновение давать своим полкам старорежимные названия. Он охотно опустил бы кое-что из приготовленного заранее панегирика своему предшественнику, но так как добросовестно выучил текст наизусть, цепкая память отказывалась от пропусков.

      Генерал де Ла Моннери слушал с отсутствующим видом. Подобно солдатам, не думавшим при его появлении ни о чем, кроме парада, он тоже ощущал в голове какую-то пустоту. Он слышал, как перечисляются его заслуги.

      – …прирожденный воин… один из тех, кто украшает наши знамена немеркнущим золотом побед…

      Пришел и его черед невольно поверить в легенду о добром генерале, друге своих солдат, о великом генерале, неутомимом и на поле брани, и в трудах мирного времени.

      – …генерал, который творил чудеса и может быть примером для молодых воинов, призванных служить родине… Воинское соединение с гордостью сохранит благодарную память о его деяниях…

      Чтобы скрыть свою взволнованность, прирожденный воин время от времени наклонял голову влево и дул на орденскую розетку.

      Кто-то тронул его за руку: наступило время раздавать награды.

      Выбрасывая негнущуюся ногу, он двинулся вперед. Его сопровождали широкозадый командир эскадрона и сержант, который нес коробку с медалями.

      – Жилон, как я должен начать? – спросил он у командира драгун. – Напомните-ка мне поточнее…

      – «От имени президента Республики и в силу данных мне полномочий…»

      – Да-да, теперь вспомнил! А при вручении медалей? – снова спросил генерал.

      – «От имени военного министра…»

      – Да-да, отлично… Я в этом всегда путался.

      Он шептал про себя: «От имени военного министра… этого олуха с его тремя приказами…» Он нащупал сквозь ткань мундира напечатанные на машинке листки.

      – Барабанщики! Дробь!..

      Фанфары звучали у него за спиной, впереди выстроились удостоенные награды, по правую руку от генерала стоял Жилон, читавший приказы о награждении, по левую – сержант, который передавал ему кресты, и офицеры, уже имевшие орден Почетного легиона: они салютовали саблями новым кавалерам этого ордена. И все они кружили вокруг генерала… как дьяконы вокруг прелата или верующие в ожидании причастия.

      Мысли генерала витали далеко-далеко. Ему казалось, будто его голос раздается в пустынном мировом пространстве, где атмосфера необычайно разрежена.

      – От имени президента Республики…

      Удар плашмя саблей сначала по правому плечу, затем по левому. С трудом прокалывая металлической булавкой мундир капитана де Паду, генерал спросил:

      – Я знавал некоего Паду, он командовал лотарингскими драгунами.

      – Это мой дядя, господин генерал!

      – Да?